ОСЕННЯЯ ИСТОРИЯ

Гулял сейчас рядом с домом, и жена мне позвонила — насобирай нам, пожалуйста, листьев на технологию. Я двинул к одной узенькой аллейке между домами, где флора представлена достаточно разнообразно, иду себе, рву в темноте листья то с клена, то с березы, а то и с рябины, и в голове у меня все крутится фраза выпускающего редактора по поводу самого первого моего контент-плана на месяц: "Этого, Максим, очень мало((". Больше надо листьев, больше, иду вглубь аллейки, чтоб нарвать так уж нарвать, в конце концов, еще годик-другой – и не нужно будет тащить в школу никакие листья, не до десятого класса ж их носить, так что напоследок нужно оторваться. Впереди меня идут под ручку две пышнотелые дамы средних лет, аккурат на всю аллейку, очень медленно идут, но и я не тороплюсь, обрываю спокойно кленовые листочки и случайно подслушиваю их разговор. Одна из дам, более пышнотелая, сверкающая в темноте платиновым блондом, рассказывает второй, с короткой стрижкой и в спортивных штанах, о каком-то Димане:

— Такой бл… стал культурный, в субботу с…ка звонит — я к тебе не могу приехать, с женой бл… в театр идем. Я ему — ты ж падла обещал с Ваньком погулять, он тебя ждет, хрен ты собачий. А он такой мне — да пошла ты! Ты прикинь?! Я бл.. с.. ка ему пишу: "Ах ты ж с.. ка еб…я, вали, с…чий урод, на х... у, импотент грёбаный, у тебя х…й кривой и не стоит давно, со своей с…ка падлой женой так разговаривай…

Тут роковая блондинка остановилась и перевела дух. Я трясущимися руками обрывал листья с какого-то неизвестного кустарника – так меня напугала эта фурия, а мне ж волноваться нельзя, я сердечник.

— А он что? — спросила подруга блондинки.

— А он с…ка бл…ь замолчал, два дня ничего не писал. А в понедельник утром такой пишет: "Прости меня, малышка, я тебя люблю, ты у меня самая лучшая". А я гордая — ничего ему не отвечаю. Потом пишу: "Ты бл…ь уеб…к меня обидел, живи со своей овцой кривоногой, я себе таких десятерых найду".

— А он что?! — снова спросила подружка 100-килограммовой малышки.

— А он мне стихи прислал, прикинь, первый раз в жизни написал. По сто сообщений в день теперь строчит, говорит, жить без меня не может.

— Дай хоть почитать-то, мне бы кто-нидь стихи написал, — вздохнула баба в штанах.

— Да я их удалила сразу же, пусть еще прощения просит, козлина еб…ная, не на ту напал.

Нарвав полрюкзака листьев, я развернулся и зашагал домой. Как все-таки хорошо, что я не пишу стихов, хоть у меня и согнута одна вещь как старая коряга...

Работала моя бабушка в советские времена директором завода в одном областном центре. И в те же годы председателем то ли Главка, то ли

Райкома (Обкома, горкома — фиг знает), работал мужик по фамилии Кочерга.

Ну такая фамилия у него была. И прибыл этот Кочерга на завод то ли с проверкой, то ли с ценными указаниями,

Посетили в июне пляж. Как полагается, с хорошей подготовкой: выехали рано утром, заранее обзвонив зону отдыха на предмет работы. Проехали сотню км в уже утренней жаре, прибыли вовремя, заплатили кругленькую сумму за въезд с арендой палатки.

Отступлюсь для пояснения. За аренду палатки платить надо ещё на входе. Но её нужно ещё найти незанятую

Едем сегодня с племянником Никитой в троллейбусе. Никита, как обычно, пребывает в состоянии задумчивости. Смотрит в окно, водит пальцем по стеклу, о чём-то размышляет. Я сижу рядом, читаю книгу.

Вдруг у женщины, сидящей в начале салона, звонит телефон. Она берёт трубку, две секунды слушает, потом громко говорит:

— Да-да-да-да-да!

Мне 29 лет. Работаю в МЧС. Сколько раз я выносил людей из горящих домов, в нескольких метрах от меня что-то взрывалось, людей освобождал из-под обвалов… И ничего, живой. Но когда иду к стоматологу, то это катастрофа для меня! Я успеваю попрощаться со всеми родственниками и написать завещание. Вот как сильно я их боюсь. Аж стыдно.