Приходит индеец в тамошний паспортный стол.
— Я хочу поменять имя. — Почему? — Оно очень длинное. — Ну и как ваше имя? — Большекрылый дикий орел, камнем падающий с неба. — Действительно длинновато... И какое же новое имя вы выбрали? — Бум... |
4 Apr 2011 | Антон |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Грузин собирается в Москву, его друг просит:
— Дато, дарагой, купи мне в Москвэ пиджак цвэта барто, бруки цвэта барто, щтаны цвэта барто, батынки цвэта барто и мащина цвэта барто.
Дато звонит из Москвы другу в Грузию:
— Гоги, дарагой! Купиль тэбе в Москвэ все, щто ты заказаль: пиджак цвэта барто, бруки цвэта барто, щтаны цвэта барто, батынки цвэта барто и мащина цвэта барто!
— Дато, дарагой! Ты мнэ как брат, как атэц радной!
— Гоги, я спрасыть хатэл: цвэт барто — это жельтый, да?
Только что закончилась Гражданская война, дефицит продовольствия, строгие предписания относительно предельных цен на продукты.
Рабинович продаёт гусей по пятьсот рублей за штук и процветает. Сосед хочет последовать его примеру и помещает в газете объявление, тут же являются чекисты и конфискуют его гусей.
— Яша, — спрашивает сосед, — почему ЧК не приходит к тебе? Ты ведь продаёшь своих гусей за те же пятьсот рублей.
— А что ты написал в объявлении?
— Я написал: продаю гусей по пятьсот рублей за штуку.
— Ну, ты поступил очень глупо. Я всегда пишу так: "В воскресенье на
Соборной площади потеряны пятьсот рублей. Нашедший получает в награду гуся". И на следующий день пол-Одессы приносят мне потерянные пятьсот рублей...
Небольшое пояснение: совершая молитву, евреи не должны прерывать её разговорами на бытовые темы. При необходимости можно сделать лишь немой жест. Прерывать молитву разрешается только с целью выполнения каких-либо других религиозных предписаний.
Рабинович, будучи в командировке, поздним вечером приходит в гостиницу и просит его поселить. Свободно одно-единственное место, да и то в двухместном номере, где уже поселился Шлемензон.
Рабинович входит в номер. Шлемензон как раз совершает вечернюю молитву.
— Могу ли я занять вторую койку?
Шлемензон молча кивает и продолжает молиться.
— Ничего, если я буду иногда приходить поздно?
Молящийся Шлемензон мотает головой: дескать, ничего.
— А вы не будете против, если я как-нибудь приведу сюда девочку? — продолжает Рабинович.
Шлемензон поднимает руку и делает указательным и средним пальцами знак: двух.
Маленький еврей говорит своему деду:
— Дедушка, только что двое русских отобрали у меня все деньги!
— Ничего, внучек.. Они вернут в семь раз больше!
— Почему?
— Сейчас они это отметят. Затем затеют пьяную драку. Набьют друг другу морды, повыбивают зубы... Ну а потом придут их лечить ко мне.