— два.

Два откровенно отмороженных пацаненка — наследников пролетарской революции. Которые на уроках буквально гадят, бьют одноклассников и одноклассниц, слов не понимают, орут, матерятся. А родители, точнее родительницы, ибо папаши где-то рассекают, якобы на вахте, это тоже бессмысленное нечто, ну, вы можете представить тетку под 120 кг с бессменным Ягуаром в руке (ну, это такая отрава в банках) и с полным убеждением, шо уж ей-то все кругом должны и обязаны. Родительское собрание, все решают, что делать? Предлагается начать процедуру общего игнора и мамаш, и детей — демонстративное игнорирование детьми этой парочки отморозков. Бить же их нельзя. Я, в полном убеждении, что тоже вот сейчас закопаю этих уродов вместе с мамашами за обиды своей внучки, узнаю их адреса, и с зятем идем к ним домой. И там, и там — одно и то же — коммуналка, грязь, мамаша в слюнях и в трико на жирной туше, и пацаненок, злобно глядящий на нас у телика на продавленном диване. Зять, вместо мата, вдруг стал спрашивать пацанят, а хотят ли они пожрать? А стреляли ли они из ружья? Не боятся ли собак? Я поначалу не понял ничего. Но когда он попросил мамаш забрать пацанов на выходные к себе на дачу, мягко говоря, охренел. Зачем нам портить себе выходные этими придурками? Мамашам было откровенно наплевать. Да забирайте, привезете в понедельник прямо в школу. А мы тут отдохнем, типа.

Зять подогнал свой мульт, посадил туда притихших пацанов и увез их на дачу. Нас с бабкой не позвал.

В воскресенье мы все-таки приезжаем на дачу и что видим — эти отморозки носятся вместе с внучкой и нашими собаками по поляне, фоткаются с ними, таскают дрова к мангалу, что-то обсуждают с мужиками у машин — нормальные совершенно мальчишки. Теперь у внучки в школе — два самых преданных телохранителя. Ну, не отличники, но маленькие мужчины, у которых есть цель — поступить в Тверское суворовское училище. Это явно зять со своими друзьями-офицерами напедагогил. Ну, и славно.

Это был для меня от зятя такой урок, что до сих пор стыдно за стремление повоевать с детьми. Никогда, послушайте, никогда не травите вы детей, даже если есть за что. Лучше помогите им, покажите тот мир, куда можно и нужно стремиться. А иначе зачем мы все им нужны.

в очень "праздничном" состоянии. Конечно же, я начал отнекиваться, и дедом я пока не стал и Морозом никогда не был, но убедили аргументом, что дети очень расстроятся. "Вы – самый подходящий Дед Мороз, и по комплекции да и вообще… Мы вас загримируем – дочка родная не узнает! "Пришлось согласиться за такие комплименты, да и Снегурочка оказалась очень симпатичной: "Я вам буду подсказывать, когда, что говорить". Наряд дедморозовский оказался мне маловат, но заведующая сказала, что дети этого не заметят, а родители уже все в курсе. Дальше был Утренник. Было всё: и торжественный вход и хоровод, раздача подарков и фотографирование, песни и пляски народов мира. А я всё это время поглядывал на свою дочурку: узнает, нет? Кажется, не узнала, во всяком случае, вида не подавала. Заработал я таким образом грамм на… много, который мне не налили, а сказали, что отработал я хорошо и меня заносят в списки "Запасных Дедовморозов". С чем и отбыл.

С работы вернулся поздно, дочура уже спала. Жена рассказала, что перед сном она выдала "страшную тайну":

— Мама, а наш папа – Дед Мороз!

— Почему это?

— У нас сегодня был Дед Мороз и у него были папины ботинки!

деньги! Вы ж на бирюлевский автобус тут стоите... А как они ходят?! Садитесь, я так вас подвезу, а то замерзнете... "

Он сел назад. Поехали. Тепло. Класс. И тут она спрашивает:

— Ничего, если мы за подружкой моей заедем? Я с ней раньше договаривалась. Но это по пути... Пара минут...

Он говорит:

— Конечно... Хозяин-барин. Какие вопросы...

Заехали. Выходит девушка такого же калибра, как и первая. Плюхается на сиденье и говорит:

— Мань, я похавать не успела. Давай причалим к магазинчику хавки купим...

Причалили... Та зашла... Выходит. У нее 2 бутылки французского шампанского по штуке баксов, сувенирное (на полкило) ведерочко черной икры, французские батоны, еще что-то в фирменных коробочках...

Едут... Высаживают мужика... И тут та, что со жратвой говорит:

— Мань, а что мы тут в машине крошить будем?

А та, что за рулем — мужику:

— Вы не против, если мы на пять минут к вам зайдем, перекусим и дальше поедем?

Он извиняется, что мол, холостяцкий беспорядок, они: "Ничего... Мы ненадолго... "

Поднялись к нему. Выпили эти две бутылки. Закусили... И трахались втроем до утра.

А через какое-то время эти телки прохаживаются в Доме кино по какой-то тусовке. И одна говорит:

— Как все это меня достало! Эти престарелые плейбои, этот Михалков со своими проститутками, этот Гусман старый пердун, эти все заслуженные

пе[тух]ы России... Блин, смотреть уже на них не могу.

А вторая:

— Слушай, давай плюнем на это все и поедем к Коле в Бирюлево!

Первая:

— Да-а... К Коле в Бирюлево... Думаешь, он нас вспомнит?

zabaikalez

пушистого кота, который по грязи на пузе крадётся куда-то). Интересно мне стало, подошёл, осмотрелся. Ласточка, в грязи, крыльями шевелить не может, пешком уйти старается, но явно не сможет. Кот, когда я подошёл, убежал, естественно. Подойдя к бедной птичке, я подставил руку перед нею. Хоть это и показалось мне странным, но она, без тени сомнения, забралась на мою ладонь. И я понёс её домой. По пути я ещё думал, что, возможно, её придётся выхаживать и прикидывал, как это делать в доме, в котором обитает Кошка (Кошка, это кошка, которую зовут так, в 2003 мне показалось оригинальным так её назвать), ведь ни клетки, ни хоть малейшего представления о том, как содержать птиц дома, у меня не было. Нёс я птичку на вытянутой руке, потому что боялся испугать. Минут через 10 после такой транспортировки она взлететь попробовала, но приземлилась метрах в трёх. Я подошёл, привычно подставил руку, и она снова покорно зашла на ладонь. Потом мы дошли до дома, там сделали фотосессию на руках. После она ещё часа три просидела у меня на груди, яросто цепляясь когтями за мой свитер. А после, когда, гладя её, я убедился, что её оперение полностью сухое, я вынес её на улицу. Она сидела на ладони моей руки, которую я старался как можно дальше от себя "оттянуть", чтобы не испугать. Она всё же улетела. Прежде, чем улететь навсегда, она сделала круг надо мной (нет, не нагадила). Не знаю, то ли это нужно было, чтобы набрать скорость, а может, она просто прощалась? Прощалась с тем, кто заметил, спас и отогрел? У животных есть разум?)

уже в щенка вцепилась дочка и его участь была решена.

При выборе имени встал естественный вопрос — мальчик или девочка?

Осмотр первичных половых признаков ничего не выявил. Диморфизм практически отсутствовал.

Заехали с щенком к однокласснику, он у нас врач и кандидат наук.

Тот тоже уткнулся носом в область бикини, что-то там высмотрел, потыкал пальцем и торжественно, словно объявляя о свершившемся чуде, резюмировал:

— Мальчик!

Замечательно, обрадовался я, теперь нас двое. А то полный матриархат — жена, дочка, кошка, тёща. И я в низшем звене этой пищевой цепочки.

Назвать щенка я решил Манхэттен, показалось вроде удобно — ко мне, Манхэттен, лежать, Манхэттен, иди нах[рен], Манхэттен..

Манхэттеном он побыл ровно неделю. Ровно до того момента, как я отнёс его на прививки в клинику.

В ветеринарке дежурили две докторши, обе молодые, но злющие и похожие на сестёр Золушки.

— Держите её, — строго приказала мне первая сестра и достала шприц.

— Почему её? — удивился я.

— У вас с@ка, — кратко пояснила она.

— Сама ты с@ка, — подумал я и уклончиво произнёс:

— Отнюдь..

— Вам же говорят, — отрезала вторая сестра, — ну, что за люди!

Выйдя с клиники мы с щенком присели на скамейку, где я, поразмыслив, предложил ему разойтись и порознь искать счастия.

Бывший Манхэттен дошёл до края лавочки, потом развернулся, допрыгал обратно и, заглянув мне в глаза, улёгся рядом.

Ну, что за люди, вздохнул я и набрал товарища:

— Ты чему там шесть лет учился? Инь от яня отличить не можешь! А ещё вечный отличник, ельцинский, блин, стипендиат, кандидат наук!

Тот тоже искренне удивился:

— Да ты что! Значит, девочка? Прямо как в мексиканском сериале... ты, кстати, заезжай, мне больные текилу подарили.

Текила, задумался я, Текила...

сигнал светофора. Неожиданно для всех, игнорируя красный сигнал светофора, на перекресток выехал а/м Infiniti FX черного цвета, и совершил столкновение с моим а/м. Выйдя из машины, я увидел водителя и пассажира, визуально напоминающих испанцев, и дружелюбно спросил на их родном языке: "Не попахивает ли красным светом? " (Al huele pido rosa?) В ответ подошедший ударил меня в лицо, после чего я потерял сознание, и меня привел в себя врач скорой помощи. Оскорблять или физически воздействовать на оппонентов я не мог.

Нахождение нападавших в багажнике во время прибытия сотрудников ГИБДД, предположительно, объясняю ожиданием (сидели в открытом багажнике из-за головокружения от удара при аварии), и непроизвольным нажатием кнопки закрывания на ключе. Переломы челюсти водителя Алиева и носа пассажира

Ахмедова отношу к последствиям столкновения автомобилей. Повреждения на тыльных сторонах ладоней объясняю результатом столкновения автомобилей, так как в последнюю секунду, испугавшись, закрыл лицо руками и ударился об руль. Навыками единоборств и оружием не владею. Материальный ущерб оценить не могу, т. к. автомобиль застрахован по программе КАСКО... "

и созвав своих друзей — человек тридцать. Здесь были художник, тёрщик тбилисской бани, архитектор, суфлёр оперы, парторг киностудии "Грузия-фильм", скупщик бриллиантов, врач, парикмахер...

Параджанов в эту ночь превзошел сам себя: стены дома могли обрушиться от хохота. Скоро переводчица была уже не нужна — ведь талант понятен на любом языке. В четыре часа утра Параджанов пошёл провожать Мастроянни по улице Котэ Месхи. Около старого тбилисского дома Сергей остановился под низеньким балконом. Шоу продолжалось. В очерке "Параджаниада" Ираклий Квирикадзе воспроизводит уморительный диалог, состоявшийся между двумя киногениями:

— Марчелло, здесь живёт твоя любовь. Она всю жизнь ждёт только тебя, Марчелло Мастроянни.

— Моя любовь? — переспросил Марчелло.

— Её звать Шушанна. Она девственница… Ей семьдесят четыре года!

Марчелло с ужасом посмотрел на Параджанова:

— Семьдесят четыре?

— Она хранила себя для тебя! Всю жизнь! И ты приехал!

Параджанов подставил к балкону бамбуковую лестницу, найденную во дворе, и поднялся по ней. Марчелло как загипнотизированный последовал за новым другом. Они оказались в спальне.

Лунный свет освещал кровать, на которой спала пышнотелая Шушанна.

Мастроянни вспомнил огромную Сарагину из фильма Феллини "Восемь с половиной": за несколько монеток, которые ей дают мальчишки из католического колледжа, великанша танцует перед ними румбу на морском берегу, потрясает могучими бедрами, показывает необъятный зад.

Они подошли к кровати. Наклонившись, Сергей зашептал:

— Шушанна, ты всё спишь? Так и мечту проспишь! Открой глаза, детка!

Старая двухсоткилограммовая женщина открыла глаза, узнала Сергея и спросила:

— Что на этот раз тебе надо, осёл?

— О чем, Шушанна, ты мечтаешь? Ты любишь Мастроянни?

— Мастроянни? Да...

— Вот он! Бери его!

С этими словами Сергей без всякого почтения наклонил Марчелло и утопил его в огромных Шушанниных грудях.

Шушанна усомнилась:

— Настоящий?

Марчелло улыбался ей. Игра ему нравилась, но он чувствовал себя немного неловко. Однако сумел сказать по-русски:

— Шушанна, я лублу тебе!

Вглядевшись в лицо мужчины, Шушанна вдруг поняла, что это настоящий Мастроянни. Она завопила и прижала его голову к пылающей груди. Параджанов закрыл дверь спальни и, оказавшись на балконе, закричал, как средневековый глашатай:

— Шушанна Казарян теряет свою девственность! Я вынесу её простыню.

В общем смехе он не закончил фразу. Восторженные крики разбуженных соседей подняли весь Сололакский квартал. На узкую улочку стали стекаться люди с бутылками вина, сыром и зеленью. Соорудили длинный стол и снова затеяли пиршество.

При свете тающей луны Марчелло слушал грузинское многоголосье, обнимал двух дородных пожилых соседок — своих беззаветных фанаток, купался в волнах народной любви и чувствовал себя счастливым. Он кричал: "В задницу все "Оскары"! Требую политического убежища! Остаюсь жить в Тбилиси! "

️ История из воспоминаний Ираклия Квирикадзе