и своеобразная. Мальчишка (1923г. р.) рядовой в начале войны, в 45-м капитан разведчик в Берлине, прошедший всю войну на передовой без тяжелых ранений. С красной рожей, изъеденной оспой, с огромным в рытвинах и буграх носом, сидя верхом на своем мотоцикле с коляской, в кожане старомодного покроя, мото очках и шлеме, он напоминал матерого немецкого автоматчика из фильмов тех лет. Говорил сильно заворачивая на "О" почти одними шутками и больше матом — присутствие женщин, детей, начальства его не заботило. Работал профсоюзным лидером огромного химического предприятия, где мой отец секретарь парткома.

В то время фуршеты устраивались за счет предприятий. На очередную годовщину Революции собрались все сливки завода и хозяева города во главе с первым партийным секретарем (должность выше мэра) выходцем с этого комбината. На базе отдыха (принимающая сторона подготовилась) столы ломились, играла живая музыка, но веселье не начиналось. После официальной части, где босс поздравил с праздником, все были скованы держась как на партсобрании. Встает Василий Матвеевич, просит слова и обращаясь к главе, спрашивает: "Вам известно, что учудил Петров Василий которого мы на съезд послали? Что будем делать? "Недоумение в зале... "Инструктирую я его, как вести себя на "ХХIII-съезде коммунистической партии СССР", а он: "Я малограмотный, осрамлюсь и вас опозорю". "Ничего, по бумажке прочитать сумеешь, а для поддержки  возьми жену Зинку – она у тебя грамотная". "На заседании все шло гладко — Василий читал доклад, поглядывая на Зинку, та кивала: все хорошо, правильно, но в конце начала заигрывать с соседом московским хлыщом. У Васи текст закончился, не знает, что делать — паника... Увидел транспарант во всю трибуну и заорал: "ДА ЗДРАВСТВУЕТ два Х и три ПАЛОЧКИ, а с тобой [м]лять с крайней лавочки я дома поговорю! "

        Высокое собрание повалилась под стол, дрожали стены и падала посуда... Все оживились, расслабились и началась нормальная пьянка.

Записано со слов матери вместе с отцом принимавшей участие в банкете.

приготовления попкорна в микроволновой печи,  после того как врачи обнаружили у него "попкорновую болезнь легких".  Уэйн Уотсон рассказал, что съедал в течение нескольких лет ежегодно по две пачки угощения. Заболевание у него появилось в результате вдыхания ароматизатора, содержащегося в масле для приготовления попкорна.

Самые большие порции попкорна покупают зрители, которые приходят в кинотеатр смотреть фильм ужасов. Это совпадение заметили владельцы заведений. Выяснилось, что процесс пережевывания помогает киноманам успокоиться в самые пугающие моменты.

В XX веке попкорн использовали в качестве наполнителя, предохраняющего груз от повреждений при перевозке. Чтобы не испачкать посылку, его готовили без масла.

Индейцы Америки использовали попкорн как украшение. Они делали из него браслеты и бусы.

Микроволновые печи придумали благодаря попкорну. В 1945 году Перси Спенсер поместил зерно кукурузы в микроволновое электрическое поле. Таким образом он убедился, что оно превращается в попкорн, когда лопается.

Попкорн содержит большое количество клетчатки и витаминов группы А и В. Лакомство уменьшает количество холестерина в крови и улучшает пищеварение.

Раньше в странах Балканского полуострова попкорном украшали рождественские ёлки.

В годы Великой депрессии в США популярность попкорна сильно возросла. У жителей страны было мало денег, а закуска оставалась недорогой.

Так что жила я долгое время без пары. Уже смирилась с этим.

Год назад умер мой биологический папаня, с которым я не общалась. А незадолго до его смерти у него умер отец, у которого была шикарная квартира прям в самом центре нашего города, в сталинке с видом на главную площадь. И после смерти деда она перешла к моему отцу, а потом и ко мне, как к единственному наследнику. Огромная шикарная четырёхкомнатная квартира. Я охренела от такого наследства, я знала, что дед жил где-то в центре и был крупным партийным чиновником в своё время, но мне было насрать на отца и всю его семью. А тут мне такое привалило.

И что удивительно, на меня тут же посыпалось мужское внимание. От знакомых из компании, которые узнали о моём богатстве. От коллег, которые тоже оказались в курсе этой истории. Я же сама и рассказала им. Стали звонить, писать, звать на свидания. Так стыдно за сильную половину человечества мне не было никогда ещё. Я не стала красивее, привлекательнее, зато как их привлекают апартаменты в центре города! Наверное, мечтают жить там, завладеть половиной после развода со мной. Так хочется плакать от обиды. От обиды, что я некрасивая и что могу привлечь кого-то только деньгами. От обиды, что мужчины обмельчали. От того, что считают женщин меркантильными, а сами готовы на что угодно ради призрачной возможности на халяву разжиться. Показать ещё

и культур, никак не связанных общим наследием. И это положение не могут изменить ни сохранившиеся в Калининграде заповедники прусской архитектуры, ни памятники прошлого: кафедральный собор, кирхи, бастионы и форты, разбросанные по Калининграду. Все эти сооружения давно обрели вид "а ля рус". Главное, они лишились особого флера, который был характерен для прусской столицы. Флера замешанного на прусском порядке и ганзейской архитектуре.

В общем, между Кенигсбергом и Калининградом так мало общего, что окажись случайно Кант в Калининграде, он не узнал бы город, в котором когда-то жил, а если бы узнал, то сразу подумал, что его захватили русские. Подумал бы так потому, что хорошо знал: только русские могут изменять сущность вещей до неузнаваемости. Взять, например, социалистическую идею Маркса. Немцы и шведы через сто пятьдесят лет на практике реализовали ее в модели общества социального партнерства. Русские же, пойдя по пути беспримерного огосударствования всего и вся, в ходе последующей прихватизации, построили страну-бензоколонку с административно-олигархическим правлением.

Но вернемся к словам о том, как воспринял бы Калининград великий философ, окажись он в нем через триста лет. На мой взгляд, он воспринял его, скорее всего, обескуражено, так как вместо ухоженной европейской столицы увидел понтовый российский город с безликой архитектурой и запущенной инфраструктурой. Увидел бы город, в котором можно жить, но трудно находить вдохновение для философствования и духовного озарения. К счастью, такая встреча Канта с Калининградом невозможна. Поэтому за покой великого философа мы можем быть спокойными.

В занимательной истории, о которой пойдет речь дальше, Кант физически участвовать не мог, но его присутствие ощущалось явно. Произошла это история более тридцати лет назад во время ельцинской экономической реформы, принесшей большие беды для граждан нашей страны. Особенно сильно пострадала от непродуманных реформ творческая и научная интеллигенция, которая в один присест лишилась многих заслуженных благ и утратила статус особой социальной прослойки, необходимой развитому социализму. Вместо вполне пристойной жизни и уважения они получили от новой власти нищенскую подачку в 50 долларов, которой едва хватало на, чтобы свести концы с концами. Единственным утешением и духовной отдушиной для интеллигенции в то время остались профессиональные посиделки, на которых можно было поговорить о высоких материях, поругать власть и на время забыть о житейских невзгодах и попранном достоинстве. Обычно на эти посиделки собирались филологи, литераторы, философы, историки и представители других гуманитарных профессий. Технари и физматики в них обычно не участвовали. Многие из них пыталось найти свою нишу в новой рыночной экономике, надо признать, неудачно. Для калининградской интеллигенции связывающим началом творческих посиделок были фигуры Канта и Гофмана. Чаще всего вокруг их жизни и творчества разворачивались застольные беседы, дискуссии и горячие споры.

На одну из таких посиделок, озаглавленную как Ужин с Кантом, однажды получил приглашение и я. Такие ужины проводились в нашем городе не часто, поэтому я, не раздумывая особо, принял приглашение. Правда, затем серьезно озадачился. Дело в том, что я был плохо знаком с трудами философа. В то время, когда я учился в институте, философию изучали не по Канту. Ее изучали по двойному мату: историческому и диалектическому. Призыв же "не кантовать", прописанный черной краской на бесчисленных деревянных ящиках, был в то время недвусмысленным предупреждением для всех, кто хотел постичь буржуазную философию вместо единственно верной марксистко-ленинской.

Хотя гамлетовский вопрос о том идти или не идти на Ужин с Кантом передо мной не стоял, высокое профессорское звание, которое я получил к тому времени, обязывало меня не просто придти, но и достойным образом проявить себя во время возможного разговора о великом кенигсбержце. Это означало лишь одно – за оставшиеся до ужина с Кантом дни я должен был перелопатить основные труды великого философа и, хотя бы на уровне аспиранта приобщиться к его научному наследию. Задача была не простой. К счастью, несколько дней у меня было в запасе и я начал действовать.

Для начала я позвонил своему приятелю Ивану Наставшеву — социологу по профессии, который, как мне казалось, должен был хорошо разбираться в философских материях. Не мудрствуя лукаво, я в лоб спросил его о том, что он думает о Канте.

— А что мне о нем думать? — ответил он мне. – Старик Иммануил не красотка Эммануэль, которая, скажу тебе прямо, как объект познания для меня гораздо интереснее (здесь надо сказать, что наш разговор состоялся как раз во время триумфального шествия эротического фильма "Эммануэль" по экранам мирового кино). А вообще, мой друг, только две вещи на свете сейчас волнуют меня: кто станет первым президентом России и как прожить на жалкую заплату доцента в это непростое время. Если на самом деле хочешь серьезно поговорить о Канте, приходи ко мне, и мы обсудим философские воззрения великого кенигсбержца за бутылкой хорошего коньяка.

Я поблагодарил своего приятеля за приглашение, и мы договорились встретиться через пару дней. По совету Наставшева я начал с "Философского словаря", который оказался в домашней библиотеке. Словарь был выпущен издательством "Политическая литература" в 1963 году и из него я узнал следующее.

Иммануил Кант, немецкий философ, родился в 1724 году, умер в 1804 году, жил и работал в Кенигсберге. Является основателем классического "критического" или "трансцендентального" идеализма, одним из идеологов агностицизма. Своей философией идеализма заложил основы таких реакционных буржуазных философских течений как: солипсизм, неотомизм, бихевиоризм, конвенционализм, экзистенционализм и других трудно произносимых измов. Автор книг "Критика чистого разума", "Критика практического разума" и категорического императива.

Другой полезной информации из краткой статьи "Философского словаря" извлечь было нельзя, и я вновь позвонил своему приятелю.

— Послушай, у тебя есть что-нибудь почитать из Канта?

— Ты, что, спятил?! – Ответил мне приятель. – Канта и при жизни мало кто читал, а сейчас его читают только обреченные на это жестокое наказание аспиранты. Читать его тексты то же самое, что переводить китайский текст с помощью словаря. Если тебя так интересует Кант и его философия, прочти лучше какую-нибудь популярную брошюру. Это будет намного проще и приятней.

Я всегда прислушиваюсь к разумным доводам своих просвещенных коллег, поэтому последовал совету своего друга, так как о Канте уже кое-что знал. В частности, я знал названия его наиболее известных сочинений. Должен сказать, знание названий и имен в научной и культурной среде многое значит. Достаточно к месту и без места в интеллектуальной тусовке упоминать имена Хайдеггера, Кьеркегора, Витгенштейна, Риккерта, Гуссерля, Рассела, Сартра, Камю, на крайний случай, Эйнштейна, чтобы вас признали за своего. Эффект проявляется особенно сильно, если вы обладаете высокой ученой степенью и одним этим причислены к кругу ученых мужей.

Но вернемся к Канту и Ужину с ним. Читатель, наверное, обратил внимание на то, что все главные труды философа посвящены критике. Из этого, не читая его сочинений, можно сделать вывод о том, что он был человеком с обостренным критическим восприятием действительности и людей, которые его окружали. Его, по-видимому, в равной степени не устраивали ни университетская профессура, которая без сомнения считала себя носителем чистого разума, ни прусские бюргеры и промышленники, которые считали себя олицетворением практического разума, ни те, кто были далеки от понимания чистого или практического разума. Подобный критицизм Канта оказался близким и понятным для меня. Действительно, о каком чистом разуме можно говорить в России, когда мы все делаем вопреки самому разуму. О каком практическом разуме опять-таки можно говорить, когда практику своей жизни простые россияне строят чаще всего по наитию. И, наконец, о каких способностях суждений россиян можно говорить, если они отдают свои голоса на выборах вопреки своим политическим и экономическим интересам. Скорее всего, в последнем случае можно говорить о феномене бессознательного, когда принимаются решение вопреки логике и личным интересам.

За размышлениями о критических основах философии Канта и связи его категорического императива с проблемами современного мира меня и застал звонок Наставшева.

— Привет, — сказал он – заходи ко мне сейчас. У меня все готово для обстоятельного разговора о Канте.

Мы жили рядом, и через пять минут я был в квартире друга. Он радушно встретил меня и сопроводил в гостиную, где на накрытом белой скатертью столе стоял бюст Канта. На полном серьезе Наставшев обратился к бюсту философа и учтиво сказал:

— Великий мыслитель, позвольте представить Вам моего друга и коллегу Михаила. Надеюсь, вы не откажите ему в возможности вкусить радость духовного общения с вами.

Бюст Канта, естественно, промолчал. Наставшев расценил это молчание как знак согласия и усадил меня за стол. Через несколько на минут столе появилась бутылка армянского коньяка и подходящая к коньяку закуска. Оставаясь все так же серьезным, мой друг принес великому философу извинения за то, что не смог достать к столу его любимого белого немецкого вина, и, пользуясь великодушным молчанием великого кенигсберца, разлил коньяк по трем бокалам. С этого момента у нас начался настоящий пир духа. Естественно, одной бутылкой коньяка наш ужин с Кантом не закончился. Вслед за армянским коньяком наступила очередь грузинского, прихваченного мной. С учетом ее у нас были прекрасные возможности для того, чтобы неспешно и обстоятельно поговорить в присутствии великого философа о его "Критике чистого разума", "Критике практического разума" и "Всеобщей естественной истории". Эти книги, как и бюст Канта, Наставшев принес с кафедры философии, чтобы мы могли явственно ощутить присутствие великого философа в ходе ужина с ним.

Завершился наш импровизированный ужин после полуночи. Переполненный до самого мозжечка знаменитыми цитатами и афоризмами Канта, я отправился домой. Войдя в квартиру, попытался разделить охвативший меня душевный восторг с женой, но из этого ничего не получилось. Она резко осадила мой порыв холодной репликой:

— Угомонись, мне не до высоких эмпиреев. Нормальные люди уже давно спят. Завтра расскажешь о своем общении с Кантом.

Увы, и у духовно близких родных людей не всегда совпадаю текущие интересы.

На званый ужин с Кантом я уже не пошел. Я, вдруг, осознал, что в кампании серьезных ученых мужей уже не ощущу того же воспарения мыслей и чувств, которые испытал минувшим вечером. Ведь еще в древние века говорили: в одну реку дважды войти нельзя. А Кант это, несомненно, великая река, в которую можно зайти только раз на волне немецкой серьезности, французского легкомыслия и российского куража.