Филфак Уральского гос. педа. Середина семестра. А у кого-то до сих пор сессия. Энная пересдача по русской литературе идет на кафедре. Я — лаборант (и тогда еще тоже студент) и заинтересованный наблюдатель всего происходящего. Мой пересдающий сотоварищ, которому уже нечего терять, будучи уверенным, что профессор, конечно же, лопух, решает воспользоваться всеми доступными техническим средствами. Перед входом на кафедру связывается по телефону с "другом", на "помощь" которого искренне рассчитывает, и, входя, не кладет трубку, чтобы вытянув билет, громко назвать его номер и быть услышанным на том конце провода. Собеседник же, естессно, должен сориентироваться и надиктовать нужный билет. В общем, как все гениальное, просто. Но жизнь диктует свои условия. У стола преподавателя произошла зиминка, висящего на телефоне студента все оттесняли от стола. И вот, когда он уже оказался рядом с преподавателем, в неожиданно наступившей тишине из кормана его раздался голос: "Ну какой билет-то?". Финиш.

После премьеры первой оперы Сергея Рахманинова "Алеко", к молодому двадцатилетнему автору, впервые выступившему в Большом театре со своим произведением, подошел Пётр Ильич Чайковский и смущённо спросил: — Я только что закончил двухактную оперу "Иоланта", которая недостаточно, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?

Потрясённый и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.

— Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.

— Он просто потерял дар речи, Пётр Ильич, — подсказал кто-то из окружающих.

И Рахманинов в подтверждение слов о потери дара речи усиленно закивал головой.

— Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните...

Рахманинов так и сделал. Подмигнул. Для убедительности несколько раз подмигнул.

Несколько лет назад, когда я был начинающим дедом, приходилось мне укладывать внуков спать. И, естественно, петь при этом колыбельные. А где колыбельные, куда ж без серенького волчка. И не давал мне покоя этот зубастый волчок в ночи, ибо не хотелось травмировать детскую психику. И решил я придумать свою колыбельную, понейтральнее, чтобы сны хорошие снились.

Начал перебирать варианты: песца сразу отмёл, так как уж слишком рифма очевидная, с медведем тоже что-то не клеилось. О, кабан.

"Придёт серенький кабан"

"И укусит за банан. "

Ой-ёй, вряд ли от этого лучше уснётся. Может, морские животные подойдут?

"Придёт серенький тюлень "

"И укусит за пельмень. "

Мдя, рановато им ещё про пельмени-то. Попробуем импортных зверей:

"Придёт серый носорог (осьминог)"

"И укусит промеж ног. "

Не-не-не, птицу давай:

"Придёт синий какаду"

"У ухватит за ……ду! "

[м]ляяяяя, да что же это делается-то! Ладно, оставляем первоначальный вариант, ибо чем дальше в лес, тем страшнее.

Начинаю понимать, сколько намучился автор исходной песни, который выбрал хоть и зверский, но самый безобидный текст. Так что, други мои, не спешите казнить поэта за неудачные, как вам кажется строки, ибо не слышали вы черновых вариантов.

Работала в ресторане поваром. Всю стряпню контролировал и пробовал шеф-повар. Каждый раз, пробуя какое-либо блюдо, на всю кухню раздавался возглас: "МММ, Х[рен]НЯ-ТО КАКАЯ! "И только по его интонации можно было понять, понравилось ему или нет))