Преамбула: Случилось мне как-то, будучи молодой мамой, прослушать поучительную историю детского психолога:

"Часто наблюдаем картину: идет ребенок с мамой, капризничает, устал. А мать начинает кричать и терзать собственное дитя словами "Не ной, идем скорее и т. д. "И советовала мудрый психолог переложить ответственность на плечи детские — "дескать, придумайте, что вы заблудились и попросите ребенка вас проводить, и он, преисполненный собственной значимостью и ответственностью за мать, перестанет ныть, и вы быстро доберетесь до точки назначения и будет в вашей семье полное взаимопонимание".

Наслушалась я всего этого накануне поездки с сыном в отпуск в Болгарию в славный городок Созополь. Городок, к слову сказать, расположен на двух мысах, на одном расположен старый город, где всяческие кафешки ресторанчики, и в целом очень красиво и новый город с гостиницами и т. д.

Так вот, каждый вечер мы гуляли минут по 40 из нового города в старый. Погуляем, поужинаем и возвращаемся с сынулькой в новый город в гостиницу.

И помня мудрый совет психолога, я каждый вечер изображала тяжелую потерю памяти и географический кретинизм "сынулька, мама потерялась, веди нас домой". Работает на все 100%, ни разу мой сын не усомнился и не начал ныть. Я была счастливая мать.

А теперь, собственно, амбула. Ребенка после отпуска отправила сразу к бабушке в Украину. Через день звонит мне моя мама со словами "как только увижу, убью". Выясняется: за столом, где весь колхоз собрался, начали пытать моего трехлетнего ребенка на предмет, как ему отдыхалось в Болгарии. Он и выдал "Да хорошо отдыхалось: каждую ночь сидим с мамой в баре, а потом она мне говорит "Сыночка, отведи меня домой". Немая сцена.

Подруга рассказала. У нас в городе — на окраине — есть участок, поросший лесом. Его облюбовали "толкиенутые" ребята. Они там ролевые игры устраивают. Носятся друг за другом, все обвешанные самодельной средневековой амуницией. Вот, однажды эти милые товарищи решили поиграть. Разделились на орков и людей, пошли воевать друг против друга.

Итак, картина. Ничего не подозревающий мужичок возврщается поздним вечером домой через тот самый лесок. Навстречу — отряд "орков", в разных железяках и обвешанный арбалетами, мечами, щитами. Мужик отреагировал вполне ожидаемо — влез на дерево. "Орки" мрачной толпой приблизились к стволу, и главарь спросил у мужика (думая, что это игрок из враждебного лагеря):

— Ты человек?

А что ещё мог ответить бедный мужик кроме "Да"? Тогда главарь спокойненько изрек:

— Слезай. Сейчас убивать будем.

Потом, правда, всё выяснилось. Орки напоили до смерти перепуганного мужика чаем и отпустили на все четыре стороны. Но бедолага, должно быть, теперь боится задержаться на работе лишние десять минут.

Левон Оганезов вспоминает...

Утром, в один из праздничных дней, в Барвихе состоялся концерт для кремлёвской обслуги. Всем было сказано, чтобы к половине второго закончить и уехать. Мы так и сделали. Все, кроме одного человека. Это был ударник нашего оркестра Семён Лившин, попросту Сёма. И не то, чтобы он был медлительным, хотя и не

Дед учил

Отец мамы. Строгий был. Но поскольку дома бывал редко, работал ветеринаром на огромную область, то семью обихаживала моя бабушка, Настасья Филлиповна. Скромнейший труженник и дома и в селе.

Когда привозили меня мелкого к родителям мамы, дед брал отпуск. Дед учил меня верховой, учил не бояться тех, кто крупнее меня. Коров, коней,

В 98 году осталась без квартиры и прописки. Родственникам не нужна. Снимала углы, комнаты, иногда ночевала в подъездах. Работала в электричке (ручки, колготки), газетных ларьках, где не проверяли паспорт, а платили копейки. Отбивалась от похотливых работодателей и желающих накормить и вы[дра]ть.

Стояла у метро, мимо пробегал мужчина, и у него выпало пять рублей. Для меня это два доширака и батон. Подняла. Девушки, стоящие неподалёку, брезгливо и высокомерно глянули на меня, как на ничтожество. Этот взгляд... Они ухоженные, красивые, а я чумичка в потрёпанной куртке и в сапогах на три размера больше.

У меня сейчас всё хорошо. Меня любят, ждут, хотят общаться, прислушиваются к моему мнению. Но вот эта девочка внутри никому не доверяет, прячется. Я подаю нищим, кормлю бомжей и никогда не смотрю с презрением на бедно одетых людей. Я никого не осуждаю и стараюсь помочь по мере сил, потому что сама была в беде. Иногда помогали чужие люди просто так. Я всегда помню об этом. Я не хороший человек, просто человек.