О татуировках.

Наверное, я ретроград. Как то не в состоянии я углядеть эстетику в татуированных бабах. Собственно, и сам не грешил наскальной живописью даже в армии-где это стало повальным увлечением. Там народ мозолил свое чувство прекрасного не покладая. Извращался кто как мог. Героические призывы, грозные аббревиатуры, знамена, безграмотные цитаты на латыни, группы крови и инвалидности покрывали могучие тела защитников Родины. Особо продвинутые пытались воспроизвести на грудях лики дам сердца. В целях запугивания вероятного противника, полагаю. Потому как в рукопашной успей рвануть тельник до пупа-враг будет разбит, победа будет за нами. Деморализованный чудовищной харей супостат сам упадет- от ужаса, либо от хохота.

Я же взирал на эти муки творчества несколько отстраненно, как на массовый психоз.

Если изнасилование военной формы к дембелю или изготовление дивных дембельских альбомов я относил к легкому умоисступлению, то склонность к саморазукрашиванию считал тяжелым поражением головного мозга.

Потому как форма-ну это только народ смешить по дороге, да патрули радовать, а дома — две бутылки в харю с порога-и дизайн вполне соответствует внутреннему содержанию. Потом немного валяний по глинистым канавам-и от местных калдырей героя можно отличить лишь приглядевшись, а кто, спрашивается, будет вглядываться в лежалую пьянь?

С альбомами последствия еще легче- их дело годами собирать антресольную пыль и таить под ее толстым слоем правду о психозах хозяина.

Но с татукретинизма так просто не слезешь: либо освежеваться придется, либо на всю жизнь утвердиться в мысли, что все было не зря. Заколотив в себе досками дверь эволюции.

Одно хорошо-одиночество тут не грозит.

Удивило то, что заболевание сие косит и прекрасный пол, причем в тяжелой форме.

На Патриках мы со Смолиным хмуро наблюдали анамнез одной общей знакомой.

...

Милая рыжая еврейская девушка Люся радостно щебеча, показывала нам [п]опу.

Там резвился маленький дельфинчик. Люся молила глазами о похвале-мы малодушно одобрили. Чо уш. Деньги плочены, взад зад не вернешь в первозданность-остается только хвалить. Идиоты.

Через месяц дельфинчик мутировал в паучка-побольше размером. Потом в располневшую до полной нелетучести колибри. Затем на Люсиной жопе побывала, постепенно увеличиваясь в размерах, вся передача "В мире животных"

Я советовал набить на соседнее полужопие Николая Дроздова, что б приглядывал за зверинцем.

Через год по Люсиной ноге струился и извивался здоровенный пупырчатый спрут, надежно охраняя от покушения Люсину расщелину. Налитое кровью ярое око чудовища злобно пялилось на мир с Люсиного лобка, отбивая всякие фривольные мысли.

Кончилось все это и печально-предсказуемо: Люся вышла замуж за мастера тату-салона и сама стала кольщицей.

Вслед за Люсей эпидемия скосила бабу Смолина. Все по накатанной- "Смотрите, какую ящерку я на пупке наколола! "

Мы с Олегом хмуро переглянулись. По Люсе мы уже знали, что словами делу тут не поможешь-процесс не остановить.

Жаль бабу. Развесистая такая. Была.

Но.

Я недооценил Смолина.

— Ната! Такое дело надо обмыть!

— Я не против!

— Отлично.

Олежек упоил подругу до полной отключки, после чего на всю ночь заперся с ней в спальне.

Утром меня разбудил дикий вой.

С трудом разлепив очи, я обнаружил синюшного оттенка урку, что бесновался в коридоре.

— Ты откуда сбежал, синенький? И почему голый?

Урка завизжал и забился в падучей. Только тут я понял, что это не самец коренного обитателя тюрьмы, а его засиженная самка.

Х[рена]се сколько ходок.

Раз, два, шесть, да не вертись ты, дай купола посчитать... Мдя... заслуженная тетя...

Резкая отрицала. Тут тебе и "СМЕРТЬ ЛЕГАВЫМ ОТ НОЖА" по правому борту начертано, и "ЛЯГАВЫХ [дол]бУТ ДАЖЕ ИДОЛЫ" -по левому.

О как! А такого я доселе ни разу не видел.

Новое слово в Лениниане с прищуром глядело на меня с ее живота. Прям как живой, Ильич.

Талантливо изображен, реалистично. Подстриженный клинышком лобок прекрасно справлялся с образом бородки вождя мирового пролетариата.

Зэчка тем временем поднялась, подползла к зеркалу и, вглядевшись, начала исступленно биться в него головой. Пора вмешаться-а то расшибет еще.

Аккуратно(ну нах[рен] ее злить-судя по эполетам и пробитой кинжалом шее, она мстительная) оттаскиваю марамойку от трюмо.

Е[ж]та.

— Натаха -ты?!

— На меня таращит очи Смолина зазноба. На лбу крупно: "РАБ КПСС". На веках "ОНИ УСТАЛИ"

Из спальни, почесываясь, появляется хозяин.

— А, Натусь, привет! Чего шумишь?

Тата, не говоря худого слова, вцепляется миленку в рожу. Еле оторвали.

— Не ну а чо? Ната, ты ж все равно к этому пришла бы-так чего тянуть? Вон, на Люсю посмотри! На нее глядючи и мусульмане крестятся. А у тебя вполне. В уважухе будешь.

На улице х[рен] кто тронет-ты теперь в авторитете, от изнасилования защищена навек!

— Аууууу!

— Ладно, не вой. Смоются твои партаки. Это химический карандаш. (Смолин в подтверждение высовывает синий язык) Всю ночь старался. Аж жаль.

Натаха срывается в ванну.

Линяла Тата с неделю. Смолина бросила. Но и татуировки тоже.

С тех пор, как вижу на бабе тату, хочется посоветовать набить ДШБ на плече и "РЕЖЬ АКТИВ, БЕЙ СУК" на груди. Для эстетической завершенности, что ли.

К чему это я все тут наплел? Да жена намедни обмолвилась, что тату-это модно и стильно.

Никто не знает, где можно химический карандаш купить?

Аминь.

В мадридском музее Прадо, в одном из залов, скромно в уголке висит портрет молодого монаха. Удивительно современное лицо.

Лет пять-шесть назад, рассматривая работы Эль Греко я обратил внимание на этот портрет и захотел узнать, кто же этот молодой мужчина. Им оказался ученик Эль Греко, художник, монах-доминиканец тринитарий.

Что это за тринитарий

Сейчас во многих офисных помещениях, для придания атмосферы уюта и релакса ставят аквариумы. У кого золотые рыбки плавают с гуппи, у кого тритоны. А в одной из фирм директор обожает морских хищных черепах.

Привезли аквариум, насыпали гальки, бросили водорсли, залили водой с какой-то морской солью. И запустили четыре этих самых черепастых. Всем позитивно смотреть, как они там бултыхаются, кроме одной сотрудницы, которой три раза в неделю поручено было на рынке покупать парную телятину, разделывать её на кусочки и кормить в определенные часы.

Но однажды пришел клиент для оформления документов, присел рядом с аквариумом, полюбовался, улыбнулся и сунул палец в воду...

Клиента срочно увезли в травматологию. На вопрос дежурного врача, что произошло. Был ответ — Дикая черепаха укусила! Доктор отправил пациента на обработку пальца (вернее то, что от него осталось) и в амбулаторной карточке приписал. "Следует обратиться с психиатру или может сначала к наркологу".

А дело было в январе.

В одном южном городе Украины силовая структура решила отработать операцию по борьбе с террористами в случае взятия ими заложников.

Выехали на место действия (аэропорт), связали своих же сотрудников, надели маски, звонят в милицию подражая восточной речи:

— У нас заложники, мы в аэропорту, нам нужны деньги и самолет.

— Пошел ты на @#$!

Ничего не понимающий опер снова набирает 02:

— Нет, ты не понял, у нас люди и мы их сейчас просто перестреляем.

— Молодой человек, перестаньте баловаться с телефоном — это не игрушка, а то сейчас поймаем откуда звонишь и приедем в голову дадим.

Операция под угрозой срыва. Звонят начальству, докладывают.

Руководитель СБУ разыскивает руководителя МВД:

— Там наши ребята отрабатывают операцию по задержанию террористов в аэропорту, так что ты скажи своим орлам чтобы не вешали трубку, не посылали, включили детектор голоса, мол все очень серьезно.

Только после этого операция пошла своим чередом.

Вот я и думаю, может потому у нас и в заложников не берут и самолеты не угоняют, что на это просто не обращают внимание...

Никогда не разговаривайте с подростками о классической литературе!

Не надо.

Я вот тут решил аккуратненько расспросить своего младшенького, как ему наша великая классическая.

— А какая литературная героиня у тебя самая любимая?

— Старуха-процентщица из "Преступления и наказания".

— Почему?!

— Знаешь, в те времена женщины были далеки от бизнеса, не изучали математику и экономику. А эта была очень продвинутой и передовой для своего времени. И добрая — содержала беременную сестру Елизавету, себя обеспечивала и другим давала жить. А тут, понимаешь, выскакивает этот придурок с топором — и хрясь! Одну из достойнейших женщин того времени убил и сразу исключил из сюжета. А как было бы интересно почитать, почему она выбрала такую работу, как вела дела! Гораздо интереснее и полезнее, чем про душевные муки этого идиота.