Подумал я, подумал над историей про плечи атлантов. Даже ответил в обсуждайке, но получилось много — на целую историю. Вот решил пересказать своё "просто мнение" про Гука и Ньютона и того, кто на чьих плечах стоял.
На мой непросвещённый взгляд, Гук был чистым экспериментатором, что-то вроде Архимеда. При этом он постоянно делился своими мыслями и изобретениями. На самой известной гравюре Бойля, на заднем её плане — вакуумный насос Гука, без которого не было бы газового закона. В общем, этакий Гоша, без которого ничего в НИИ не крутится.
А вот Ньютон представляется учёным, у которого на первом месте "Я в науке", а не "наука во мне". Личный приоритет — на первом месте. Почему законы именно Ньютона? А потому что он издал книгу (на деньги Галлея), в которой их описал. Но загвоздка состояла в том, что законы были Ньютоном только озвучены в возможно простой форме, но не открыты. Так, первый и второй законы "Ньютона" на самом деле — Галилей (масса, сила, ускорение), а третий — Гюйгенс (теория маятника), друг и коллега Гука, так же относившийся к приоритетам с долей иронии. Главное — наука. В результате претендовать на авторство законов Ньютону в 1686 году, когда была напечатана книга, было глупо — стал бы посмешищем всего учёного мира. Лучше было промолчать и не настаивать на авторстве, со временем позабудут, будут называть по книге — законы Ньютона (что, собственно, и произошло).
Но закон всемирного тяготения стал для Ньютона фетишем. Он постарался умолчать о всех, кто был хоть немного причастен к работе над законом. Помимо Гука, под удар попал и великий Кеплер ("догадки не считаются" — это Ньютон о человеке, без работ которого он даже не подступился бы к формулировке закона), и Лейбниц.
Если рассматривать непредвзято, то Гук высказал мысль о силе тяготения в 1666 году, вторая публикация — в 1674 году. Ньютон молчал до 1686 года, занимаясь алхимией ("философский камень" искал, деньги зарабатывал). Гук в 1679 году официально (как секретарь научного общества) направил письмо Ньютону, в котором высказал мысль, что сила притяжения между двумя телами должна быть обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними (знаменатель великого уравнения) и попросил эту мысль обсудить. Ньютон после получения письма прекратил переписку с Гуком. Факт получения письма зафиксирован, не оспаривается и содержание.
В 1686 году в тех же "Математических началах" Ньютон, формулируя закон всемирного тяготения, не упоминает ни о работах Гука, ни о работах Лейбница, создавая впечатление, что всё было сделано только им самим. Это оказалось настолько неэтично, что возмутился даже Гук, которому приоритеты были до лампочки. Видимо, разглядел в поступке не только постыдное, но и опасное для развития науки. Но услышан не был.
Возможно, дело в психическом расстройстве Ньютона. Алхимические опыты не могли пройти даром. Иначе как объяснить тот факт, что Ньютон, став в 1703 году (сразу после смерти Гука) главой Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе, уничтожил все (все!) портреты Гука (теперь это единственный член общества, портрет которого отсутствует либо замещается едкой прижизненной карикатурой, не имевшей большого сходства с оригиналом). Что это, как не психическое расстройство?
Попутно были уничтожены все имевшиеся в распоряжении общества приборы, созданные Гуком, его переписка с учёными, а главное — чертежи, сделанные Гуком. Этот ущерб задержал развитие науки на весь XVIII век и, возможно, направил его не по тому руслу. Именно при Ньютоне сошла на нет научная переписка между учёными протестантских стран (Англией, Швецией, Голландией, Пруссией), укрепились маленькие, но свои "академии наук", где споры о приоритетах стали главными, а вот паровой двигатель отодвинулся на столетие.
Зато Ньютон создал себе славу первого среди равных. Честно говоря, этот стиль напоминает нашего Трофима Денисовича Лысенко, только не развенчанного, а по-прежнему увешанного незаслуженными лаврами.
Ещё раз. Ни на чём не настаиваю (предпочитаю чистое, неразбавленное).
Сторонникам монархии на заметку: периодом наивысшего расцвета в истории Древнего Рима считается эпоха так называемых "пяти хороших императоров" или династии Антонинов. Это был период, который по всем показателям можно назвать "добрыми старыми временами" — крепкое стабильное государство, компетентное управление, власть без больших злоупотреблений, надёжное и справедливое судопроизводство, спокойная жизнь и здоровая уверенность в будущем. Если посмотреть на бюсты этих императоров, можно заметить, что они совершенно не похожи друг на друга, чему есть простое объяснение: ни один из них не был родным сыном предыдущего правителя.
Нерва усыновил 42-летнего Траяна.
Траян усыновил 41-летнего Адриана.
Адриан усыновил 49-летнего Антонина.
Антонин дал слабину и усыновил 19-летнего Марка Аврелия.
Марк Аврелий добил традицию и передал власть своему сыну Коммоду.
Да-да, тому самому, из фильма "Гладиатор". На этом рухнула династия и начался упадок великой империи. И за всю последующую историю всех монархических династий мира будет чертовски сложно, скорее даже невозможно отметить случай, когда бы в большой стране пять хороших правителей наследовали друг другу подряд. Благодаря чему все последующие "добрые старые времена" в общем-то бывали чертовски недолгими.
Свержение Йоркских: финал.
После вчерашнего сообщения о том, что принц Эндрю лишается всех титулов (даже того, который он получил по праву рождения) появились подробности этой истории. Итак: свержение Йорков дошло до финальной точки. Практически ни одна просьба теперь уже бывшего принца Эндрю удовлетворена не была.
Несколько
недель шли напряженные переговоры между Букингемским дворцом и Роял-Лодж, резиденцией бывших герцогов Йоркских. Сара Фергюсон грозилась написать "громкие" мемуары, если ей не предложат дома, где она сможет спокойно жить дальше. Эндрю просил для себя коттедж Аделаида, из которого вот-вот уедет семья Уэльских. Однако решение короля (и принца Уильяма, что намного важнее) оказалось бескомпромиссным.
Эндрю и его бывшая жена не получат ничего. Брат короля Карла III отправляется жить в Норфолк в дом, расположенный на территории поместья Сандрингем. Таким образом, надежда бывшего герцога "оказаться поближе к дочерям" не оправдалась.
Что это будет за дом, каковы его размеры, не сообщается. Но это явно не 30-комнатный особняк, подобный Роял-Лодж. Теперь Эндрю предстоит вести там тихую незаметную жизнь. От всех королевских регалий он отлучен.
И да, теперь он просто мистер Эндрю Маунтбеттен-Виндзор. Фамилия, которая образовалась путем соединения фамилий его отца и матери — это теперь единственное напоминание о его принадлежности к королевской семье. Обо всем прочем предстоит забыть навсегда.
"Принц Эндрю теперь будет просто мистер Маунтбеттен-Виндзор. — говорится в официальном сообщении из дворца.
— Его аренда в Ройал-Лодж до настоящего времени обеспечивала ему юридическую защиту для дальнейшего проживания. Получено официальное уведомление о расторжении договора аренды, и он переедет в другое частное жильё. Эти меры считаются необходимыми, несмотря на то, что он продолжает отрицать выдвинутые против него обвинения"...
В 1847 году 24-летний дерзкий столичный хлыщ, потомственный дворянин, отставной гусар Сергей Лисицын ступил на палубу корабля под Андреевским флагом, стремясь попасть в Америку. Был принят в офицерской кают-компании дружелюбно, но в пьяном виде наговорил дерзостей командиру корабля и стал подбивать матросов на мятеж. Капитан приказал
скрутить подстрекателя, завязать глаза и высадить на пустынный берег, с запиской…
Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль. Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар.
Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля: "Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь… Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер. Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.".
Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик. Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов. Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей. Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее "зелёное море тайги". А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи…
За неделю "русский Робинзон" устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью). И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.
12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств. Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку. Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент.
Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у "барина" всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог. Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной.
…. В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве. Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий "Пятница" был при нём. Его сын учился в Московском университете.
А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях.
Генсек Леонид Брежнев был неординарной личностью. Об этом можно судить по большому количеству прозвищ, которыми его награждали. Это и не удивительно, ведь руководителем СССР он был на протяжении почти 16 лет — в период с 1966 по 1982 годы.
Одним из самых старых прозвищ Брежнева было "балерина". Как утверждал Никита Хрущёв, получил
его Леонид Ильич ещё в Днепропетровске. Гордиться таким прозвищем точно было нельзя. "Балериной" Брежнева называли за то, что им мог крутить всякий, кто того хотел.
"Мы Брежнева называли "Коломбина на проволоке", потому что он всем хотел нравиться. Ну, и это у него получалось, он располагал к себе людей", — позже вспоминал советский партийный деятель Валерий Харазов.
После того, как Брежнев возглавил страну, окружающие его люди обратили внимание — его тянет к званиям и наградам. Тогда за спиной Леонида Ильича стали называть "дважды Ильич Советского Союза".
Естественно, не могла не появиться кличка, связанная с густыми бровями. "Бровеносец в потёмках", "двубровый орёл" — подшучивали над Брежневым подчинённые. А кто-то сравнил его пышные брови и усы Сталина. Так родилась шутка о том, что брови Брежнева — это усы Иосифа Виссарионовича, но "на более высоком уровне".
В прозвищах был также отражён политический курс, которому Брежнев старался придерживаться. Современники отмечали, что Леонид Ильич хотел в историю войти как "советский миротворец". Однако, несмотря на стремление решать спорные вопросы мирно, Брежнев начал своё правление с вооружённого конфликта Чехословакии в 1968 году, а закончил вводом советских войск в Афганистан. Но всё-таки именно при нём в мае 1972 года Москву посетил американский президент Ричард Никсон, а между СССР и ФРГ был подписан договор. Прозвище "миротворец" прочно закрепилось за Брежневым лишь в анекдотах на политические темы.
