Бухая жена принесла ворону. У неё подрезаны крылья и хвост, не может летать; кто её обгрыз или отрезал — тайна. Естественно, на все мои попытки её вернуть ответ был один: "Этот ёжик будет жить с нами". Я подождал до утра; прогресс есть — она уже согласна вернуть её назад. Я понимаю, добрая душа, все дела, но [м]ля, это не первый случай. Был уже и полудохлый голубь, который уже сдох, когда я пришёл с работы; и котик, которого приютить срочно надо; но ворона — это пи[c]ец.

В свои 13 лет безумно влюбилась в Цесаревича Алексея Николаевича, того самого сына последнего императора, которого расстреляли в 18 году со всей семьёй. Это была не просто симпатия, а изматывающее, ничем не глушимое чувство, которое в буквальном смысле сводило с ума. На заре интернета скачивала фотографии, распечатывала на принтере и развешивала в качестве постеров. Книжек просто тьму прочитала. И тема такая трагическая: болезнь его, расстрел. С ума бы точно сошла, если бы не выросла.

В городе моего детства рядом с пешеходной аллеей стояла избушка на курьих ножках. Именно такая, которую я представляла, читая сказки. Для меня она была окружена загадками и тайнами. Дверь в избушку была закрыта, а через окошки сложно было увидеть что-то внутри — темно было. Однажды мое любопытство получило ответ на вопрос: что же внутри? Избушка оказалась местом распития алкоголя и уборной. В тот день растворились мои ассоциации со сказочным домиком.

Коллега всегда мечтала иметь дочь. Ее сыновья выросли, и она решила удочерить двух сестер. Удочерила. Однажды я, восхищаясь ее поступком, сказала, что не смогла бы усыновить ребенка. Своему ребенку простишь многое, а приемному — нет. Вдруг она разрыдалась, говоря, что не смогла полюбить девочек, они ей остаются чужими, хотя девочки ее обожают, она много с ними занимается. Вернуть не может, они же узнали уже, что такое жить в семье, а поговорить на эту тему ей не с кем — стыдно. Жалко ее.