Он был на класс старше, главный красавец школы, высокий сильный спортсмен. Но что странно — я начала замечать его взгляд. Где бы я не находилась в школе, он как бы невзначай оказывался рядом и смотрел. Никогда не забуду эти прищуренные хитрые глаза. Потом начались странные письма мне на почту, я начала замечать, что он следит за мной.

Однажды на лестничной площадке высотного здания, где мы лазили на крышу смотреть на заходящее солнце, я в полной темноте наткнулась на него, а друзья были на два пролёта ниже. Эти глаза злобно поблескивали в скудном свете неосвещённого подъезда. Конечно же, я убежала. С тех пор я почти не гуляла, а угрозы продолжались.

Он начал по ночам стоять под моей входной дверью. Смотришь в глазок, а он там. Страшно до жути, почти не спала. Не знаю почему, но никому не говорила, думала, что меня посчитают сумасшедшей, ведь все его обожали.

Внезапно он исчез. Школа гудела — он жестоко, как зверь, изнасиловал девушку, его за это упекли в тюрьму. Но все винили её, ведь он — гордость школы. И мне стало так страшно, ведь на её месте могла быть я.

Обрезала волосы, похудела, ходила как пацан. Родители его уехали из страны. Недавно только отошла, жизнь приобрела краски, у меня появился молодой человек. Но недавно я видела его. Он стоял в парке, через который я хожу на учёбу, и смотрел своими лисьими глазами.

Девушка предложила ролевую игру, говорит: "Я сегодня устала, так что давай ты будешь аллигатор-онанист, а я бревно с дырочкой на берегу реки".

Шесть лет мы с мужем жили душа в душу. Потом он тяжело заболел. Врачи, больницы, куча потраченных денег и сил, но в конце концов через полтора года мы всё-таки победили болезнь.

Спустя пару месяцев, достаточно окрепнув, он просто собрал вещи и ушёл, сказав, мол, если вдруг со мной что случится, он не сможет так со мной нянчиться, носиться, столько времени мне уделять.

Лучшая, [м]лять, благодарность. Ненавижу.

Первое воспоминание из детства: мне около пяти, я сижу у совершенно незнакомой старушки в сарае на сене, вою, а она тушит спички в стакане с водой и заставляет меня сделать четыре глотка. Потом прикладывает яйцо к голове, разбивает его о край стакана, и я вижу жуткую чёрную жижу. Помню, как потом эта женщина вывела меня к бабушке, она ждала где-то снаружи. Вся жизнь до — пустота, только фото в голове. Бабушка говорит, что я была агрессивной и жестокой, но после этого как шёлковая.