Позвонили московские знакомые:

— Хотим на выходные приехать. На охоту сводишь?

— Гостям всегда рад. Приезжайте.

И повез я их к знакомому дедку из самой дальней, из последних сил отживающей свое деревни. В самую "глухонемань", как он ее называл. Пусть там по чащобам и буеракам потаскаются, жирок столичный порастрясут.

Добрались поздно вечером, потому — сразу за стол. За дедовой немудреной закуской – квашеной капусткой, солеными грибочками, отварной картошечкой да деликатесами из первопрестольной — засиделись. Под утро москвичи уж вдоволь набахвалились и ружьями, и снаряжением – классные, надо признать, у них были вещи, на деда навалились:

— Ну когда, куда и как на охоту-то пойдем?

— Не беспокойтесь, без дичины не уедете, — успокоил дед. – Ложитесь спать, разбужу.

Утром, однако, разбудило высокое уже солнышко в окна и дедово бряканье посудой в кухоньке за печью.

— Проспали!

— Не кипешуйтесь. В рюкзаках-то у вас еще осталось чего? Наливайте!

Без особого аппетита позавтракали. Москвичи занервничали:

— А на охоту когда?!

— Вот сейчас и пойдем.

Гости схватились за ружья, бродни и рюкзаки, а дед, как был в тапочках, так и зовет:

— Пошли.

Повел по шаткой лестнице на чердак. А там у него напротив слухового окна стоймя жердь приколочена. На жердь надето тележное колесо. К колесу алюминиевой проволокой прикручено … противотанковое ружье! Натуральное, буроватое от ржавчины, но лоснящееся от смазки. Дед степенно нацепил очки. Пошарил под соломой в корзине, что рядышком стояла, достал патрон. В ладонь длиной, пузатый, а пуля — с палец. Зарядил, приложился, чуток стволом поводил. Хлоп! Аж уши заложило.

— Идите, свежайте, — говорит.

Оказалось, на луг, за ручьем, метрах в четырехстах он прошлогодней картошки кучу натаскал. Вот кабаны и повадились к этому времени на обед выходить.

Нет уже деревни той. И деда. Ружье, скорее всего, тоже сгинуло. Впрочем, как знать? В тамошней округе кое-где еще деды остались, а народ они хозяйственный и бережливый.

В молодые годы я жил в славном городе Конотопе. В соседнем подъезде жила старушка-алкоголичка, которую все попросту называли Фроськой. Она славилась тем, что без приглашения являлась на все свадьбы, похороны и другие мероприятия, где можно было повысить свой градус.

Однажды летом она явилась на похороны, основательно подогрелась, затем присоединилась к похоронной процессии. По окончании церемонии ноги её уже не держали, она улеглась на кладбищенскую травку и задремала.

Разбудило её ночью совместное действие желания опохмелиться и чьи-то громкие голоса. Фроська подползла к ограде и увидела парня с девушкой, в руках парень держал чемоданчик и бутылку вина, которой настойчиво пытался угостить свою подругу. Та лениво отмахивалась.

И тут из-за кладбищенской ограды протянулась костлявая рука, и хриплый замогильный голос произнёс: "СЛЫШЬ, ПАРЕНЬ, ДАЙ МНЕ! "

Секунду спустя парень с девушкой исчезли на максимальной скорости, бросив бутылку и чемоданчик. Фроська, собрав все силы, преодолела ограду, опустошила бутылку и вновь почувствовала себя человеком. Как честная законопослушная гражданка СССР, она утром отнесла чемоданчик в милицию (там, пока составили протокол, животы надорвали). Парня быстро нашли, хотя заикаться он перестал лишь через месяц. А Фроська стала местной достопримечательностью.

Из жизни одной мамы:

Сына Степу отвезли маме. Муж Дима на работе. Я была одна дома! Весь день! Никто не орал (Степа), не хотел есть (Дима), не давал мне советы (мама), не сосал кота (Степа), не разбрасывал вещи (Дима), не убирался нон-стоп (мама), не таскал меня за волосы (Степа), не оставлял на столе кофейные ободки от чашек (Дима), не вытирал эти ободки (мама). Только я. Слушала громко музыку, разбросала все, ходила с растрепанной головой, не мыла чашки и спала на постели в одежде (всем запрещено). Хотя мне даже жалко было спать в этот день. Потому что сон – это бессознательное состояние. А мне хотелось ощущать каждую минуту, понимать ее, чувствовать.

Раньше же все это не ценилось. То, что раньше я называла одиночеством и тоской, сейчас это средиземноморский круиз и отвязная вечеринка.

Первый раз за год осталась одна дома. Первый раз за год я одна в этой квартире. Пойду, думаю, поползаю на пузе в коридоре.

Потом перевернусь и поползу на спине, отталкиваясь ногами и разводя руки в стороны.

И включу такую музыку, про которую обычно говорю: "Да ты с ума сошел? Я сроду такое не слушаю, это же Юрий Антонов".

P. S. Про кота. Как только дверь за всеми закрылась, кот упал там, где шел. Уснул или потерял сознание.

Решили с подругой сходить в кафе, посидеть поболтать. В кафе к нашим женским разговорам присоединились еще 2 девушки, потом одна из них по прошествию 4 часов пригласила меня выйти покурить, на мой ответ, что не курю, она просто предложила выйти. Кафе. Пятница. 100человек. Я помню как вышла на крыльцо, а дальше у меня провал в памяти все терто как будто ластиком, онемели ноги, язык, тело, на подкошенных ногах завели в туалет, заботливо усаживался на унитаз и сняли золото на 17 000. И ретировались. Я слышала, как люди орут что бы я открыла глаза, а охраники не давали вызывать скорую, говорили, что я пьяна или под наркотиками. Но все было проще, это был клафелин, а охраники в доле. Люди, прошу, вызывайте скорую, иногда человек может быть вовсе не пьян, это была самая жуткая ночь, я не могла даже мычать, а сердце выскакивало, перед глазами темнота, и жуткий страх и беспомощность. Хорошо, что я просто осталась жива, и спасибо девушке у которой был нашатырь, в то время как осуждающая толпа говорила, что я под шоколадом.

День за днем бегут года —

Зори новых поколений.

Но никто и никогда

Не забудет имя: Ленин.

Этот тяжелый имперский хор иногда приходит во сне. Точь-в-точь, как монархисту Хворобьеву. И чем дальше уходит Союз, тем больше вопросов. Как такая страна вообще могла существовать? И как случилось, что она существовать перестала?

Вся моя школа