невероятную историю.

(Начальство отсиживалось в теплых домах и на мороз выходить не желало. Все команды проходили по телефону, отчего очередное "как всегда" и вышло).

В соседнем за нашей частью дворе находилась высоченная радиомачта. И вот потребовалось кому-то, чтобы разделяющая наши дворы кирпичная стена была на 10 метров дальше от этой радиомачты. То ли стена поглощала ее радиоизлучения, то ли радиоизлучение было опасно для людей – не знаю. Знаю, что поступил сверху приказ: "Передвинуть стену на 10 метров". Дали мне и другим "бойцам" по лому и лопате, и за пару дней мы с этой длиннющей стеной разделались подчистую – с землей ее сравняли.

Теперь нужно новую стену построить, сместив ее с прежнего места на 10 метров. Ее и сместили, и построили. Да только отступать армия не любит – построили ее не на 10 метров дальше от радиомачты, а наоборот: на 10 метров БЛИЖЕ к радиомачте.

Начальство недовольно, дало нашему майору взбучку и объяснило, что двигать стену нужно было не на 10 метров вперед, а на 10 метров назад. И что теперь?

– Правильно. Мы эту новую, только что построенную нами стену в соответствии с приказом сломали, и, отступив на приказанные 10 метров, построили новую стену где?

– Опять правильно! Мы, конечно же, отступили на 10 метров назад от только что построенной нами стены, то есть построили ее опять именно там, где она раньше и стояла до начала всей "операции".

Ну тут уж высокое (но далекое) начальство взъярилось. Дало и майору, и полковнику нашему такой разнос, что оба прибежали в казарму, как миленькие, и сами, своими руками отмеряли "20 метров назад". (Потому как им по телефону сказано было: "Не 10, а 20 метров назад нужно было отмерять от того места, где стена стояла". Да не объяснили при этом: КОГДА ИМЕННО СТОЯЛА?.)

Короче, стена опять сломана и опять построена, но теперь построена уже прямо вплотную к казарме. Часовой больше ходить между стеной и казармой не может – автоматом за кирпичи цепляется. А охранять ему, поверьте, очень даже есть что. Так что нельзя без часового никак.

Поступает приказ – немедленно отодвинуть стену (теперь уже от казармы на эти самые окаянные 10 метров), и наши отцы-командиры рады бы его выполнить. Но за все эти "перестройки" сколько мы кирпича перебили и с мусором выкинули, сами подумайте? Следовательно, кто и откуда нам другой кирпич даст? (Это вам не сегодняшний строительный бум, на дворе были 70е.)

Но "в армии приказ не обсуждается, а выполняется". И мы его выполнили "беспрекословно, точно и в срок". Ночью вся часть (человек 1700 – 1800) была поднята по тревоге.

"Огни не зажигались, команды отдавались шепотом и исполнялись бесшумно" — совсем как в фильмах, что нам иногда в клубе крутили. "Бесконечная вереница солдат устремилась в проход, проделанный саперами". (Оторвали 2 доски на заборе какой-то стройки в паре сотен метров от наших казарм, а потом, конечно, опять на место приколотили. Сторож, наверное, был "прикормлен", вряд ли ему не дали бутылку для "сугрева" в ходе этой ночной "операции"). Короче, помножьте 1700 на 6 кирпичей (что каждый должен был согласно приказу вынести), а потом эти 10 200 еще раз помножьте на 3 рейса (или "рейда" — я не уверен, как именно такие разбойничьи налеты по армейскому уставу полагается называть), что были проведены прежде, чем был дан "отбой тревоги" и нам разрешили продолжать спать.

Представьте себе изумление строителей и их начальников, когда они наутро обнаружили, что все 30 000 кирпичей, завезенные на стройку накануне, внезапно "испарились" буквально бесследно. Прибывшая милиция не смогла обнаружить новых отпечатков колес на территории. Громко (наши слышали) удивлялись: "Ну не на руках же их вынесли!"

зале, построенном во дворе ее дома (такие люди там в тесноте не живут).

Когда я приехал, она, подавая руку, представилась: "Анна Бендер". Я, естественно, вспомнил нашего знаменитого Остапа Бендера. "Почему Вы улыбнулись?" - тотчас же спросила она меня. Ну не стану же я объяснять ей, что у нее точно такая же фамилия, как у знаменитого на всю мою страну мошенника? Говорю, что-дескать мне просто очень стало приятно от нашего с ней знакомства.

После концерта пригласила она меня в свой дом на ужин, провела по залам и комнатам. Повсюду на меня смотрел с картин и фотографий красивый, высокий мужчина в военной форме полковника на большинстве из фотографий.

"Это – мой покойный муж" — сказала она. — "Он был исключительно образованным и талантливым человеком, у него были докторские степени в нескольких, совершенно разных областях науки. К сожалению, мы мало были вместе, он очень много и долго работал за рубежом".

На прощание она подарила мне книгу, которую очень любил и ценил ее муж, он привез в ЮАР эту книгу из России (сама она и дочери все равно не могут ее читать – совершенно не знают русского). Я поразился: как ее муж мог "привезти книгу из России", если всем ЮАРовцам всегда был строжайше запрешен въезд в СССР, и "никаких отношений с расистами" у нас в те годы не было?

Она сказала, что не должна была бы показывать мне эту фотографию, но так и быть разрешает взглянуть разок. На фото был ее муж в штатском с группой других мужчин на фоне МГУ им. Ломоносова. "Что он там делал?",- спросил я ее. "Как он мог оказаться возле университета? Это же как раз такое место, за которым наши спецслужбы, наверняка, всегда внимательно наблюдали?"

"Он был много лет профессором этого университета" — ответила мне она.

"Но это — официально. На самом же деле он был резидентом нашей разведки в вашей стране, и на фотографии (на фоне МГУ) — он со своей разведгруппой".

Подаренная ею книга называлась: "Золотой теленок" и "12 стульев" Ильфа и

Петрова. Она знала, почему я улыбнулся, услышав ее фамилию.

в 23 года, когда и диплом о высшем был в кармане, и молодая жена уже имелась. Да-да-да, отлично знаю про "почетный долг" и что нужно говорить "призвали", так это ж не водку пить зовут – кто же в здравом уме на такой зов сам прибежит? Правда, в одном мне повезло – в ту же команду попал и мой школьный приятель Сашка, с которым мы учились класса, кажется, с третьего. Он еще тоже поучаствует в моем рассказе.

Есть в Харькове такое место – Холодная Гора. Уж и не знаю, откуда взялось это название. И вот на этой Холодной Горе на улице Свердлова стоял ГДО, то есть, Гарнизонный Дом Офицеров, а через забор находилась школа младших специалистов ПВО (надеюсь, что никаких военных секретов этим не выдаю). Наверное, вы уже поняли, что именно в эту "учебку" нас и доставили.

Сначала было трудно, а иногда и дико, но время идет и месяца через три ко мне на свидание приехала жена, а к Сашке — родители и младшая сестра. Все мы люди, и командир нашей учебной батареи капитан Нырков, по-своему очень здравомыслящий и порядочный человек, это отлично понимал. На дворе была суббота, поэтому часа в три дня кэп вывел нас через проходную и со словами: "В понедельник вернетесь к утреннему построению через.. , ну вы знаете где забор поврежден. По городу в форме не болтайтесь!" — отдал в любящие руки.

Сашкины родители уже договорились к этому моменту о ночлеге — мама у него маленького роста, но очень шустрая и пробивная. Через улицу от нашей проходной, если пройти между двумя пятиэтажками, начиналась небольшая улочка, застроенная частными домами. Все приезжие обычно там и останавливались.

Весь первый вечер нас поили, кормили домашними заедками и расспрашивали насчет службы. И наконец где-то в двенадцатом часу отправились спать. Мы с женой расположились в проходной комнате за занавеской, а "сашки" всей семьей окуппировали соседнюю комнату. У нас до "спать" дело, конечно, дошло не сразу. Однако, и Сашку, было слышно, еще долго пытали, мол "как тебе служится, с кем тебе дружится, что тебе снится во сне"? Но наконец все угомонились.

Сплю я в мягкой постели, разомлев в домашнем тепле после холодной казармы, а тем временем под утро кому-то приспичило сходить по малой нужде. И идти нужно через нашу комнату. Неожиданно включается свет, и вот я уже лежу с открытыми глазами и готовлюсь спрыгнуть с кровати и начать поспешно одеваться, как только раздастся команда "Батарея, подъем!". В этот момент глаза мои упираются в картину, висящую над нами на стене, и я впадаю в ступор – откуда она взялась в казарме, пардон, в спальном помещении, как нас учили говорить. Стыдно признаться, но мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что рядом со мной жена и никакого "You’re In Army Now" нет и не будет все воскресенье, а также и в следующую ночь.

Вот тут-то и был момент настоящего счастья. А вы говорите – на работу не идти.