Группа исследователей-энтузиастов составляла частотныйсловарь произведений Михаила Шербакова: загнала в компьютервсе доступные тексты и заставила умную программу подсчитатьдля каждого слова, сколько раз оно в этих текстах встречается.

Программа была настолько умная, что сама определяла грамматическую принадлежность слова (существительное, глагол и т. п.) и распознавала потом это слово во всех его формах: падежах, лицах, числах и т. д.

Когда работа была сделана, ее авторы, проверяя возможности своего детища, поинтересовались, в частности, какой глаголу Щербакова самый употребительный. И получил ответ: глагол"мыть".

Авторы переглянулись: они неплохо знали тексты Щербаковаи что-то не замечали там обилия этого глагола. Тогда они спросили, какой глагол следующий по употребительности, и программауверенно ответила: глагол "какать"...

Только шок, пережитый авторами работы, заставил их вспом-нить, что а) программа считает деепричастия не самостоятельными словами, а формами соответствующих глаголов, и б) никто не сказал ей о такой штуке, как ударение, которым и различаются"какая"- местоимение и "какая" — деепричастие. Тогда-то выяснилась и причина лидерства глагола "мыть" — у него кроме деепричастия есть еще и подходящая форма повелительного наклонения...

Моя тётя была очень несчастным человеком, болезнь опорно-двигательного аппарата не оставила ей шансов на личную жизнь, семью. Но зато у неё были цветы! Она была очень известным в своих кругах садоводом, увлекалась селекцией пионов, это были тётины любимые цветы, а ещё она ждала, когда наконец-то у неё зацветёт Бульденеж, невысокий куст ей прислали из Киргизии.

В ту весну куст, как невеста фатой, укрылся белыми, пышными цветами, в наших краях и не видели такого, а пион выпустил редкой красоты бутоны желтовато-розово-белого цвета, ну и помимо того, сад цвёл так буйно, как никогда! Тётя сидела под навесом, смотрела и плакала то ли от счастья, а может, от боли, не знаю.

Летом тётушки не стало, этим же летом Бульденеж сломало ураганом, капризный пион не выдержал нашу суровую зиму, сад запустили, затем и дом продали. Но я помню ту весну и благодарна Богу за тот прекрасный последний поцелуй жизни для моей бедной тётушки.

Мои друзья — студенты одного из московских политехов — уроженцы теплой африканской страны Мозамбик. Как и положено [мав]рам, они очень любят музыку; в их домах постоянно работает радио или магнитофон. Однажды, когда я была в гостях у одного из друзей, по радио передавали песенку из известного советского мультика про Чунга-Чангу. Реакция моих вполне приличных друзей на эту вполне милую детскую песенку была совершенно неадекватной: те, кто хорошо понимал русский язык — гомерически хохотали; те, кто понимал его не очень хорошо -краснели и смущались; те, кто русский язык не знали вообще — обалдевали и изумлялись. Разумеется, я попросила объяснений. И вот что оказалось. На их родном диалекте словосочетание*ЧОНГ ЧАНГА* означает, как бы это помягче выразиться, *иметь половую связь с обезьяной*. Вот вам и детская песенка! Жаль, ее автор — Юрий Энтин — не в курсе!

А я-то еще подпевала:

"Наше счастье постоянно — жуй кокосы, ешь бабаны, ЧУНГА ЧАНГА"...

Опять ко мне подходили коллеги с просьбой помочь им с компом, потому что "Ну твой же муж айтишник!!". В сотый раз пыталась объяснить, что половым путем эти знания не передаются.