Жена выпроваживает меня в магазин:

— Вот продукты по этому списку купишь, а вот по этому списку — в аптеку заедешь за лекарствами.

— Ладно, всё куплю по списку.

Продукты закупил без проблем, в аптеке подаю список аптекарше:

— Это всё у вас есть? Жена писала.

— Да, перекись есть, йод есть, зеленка есть, бинты, лейкопластырь тоже есть, солкосерил тоже есть, мужчина, если у неё большая ранка — ещё нужен большой лейкопластырь...

— Да нет у ней никаких ранок, живая, здоровая была, когда уезжал, сейчас я лучше позвоню — уточню, что за хрень такая..

Позвонил, узнал всё -правильный список, это обо мне забота:

— Ты забыл что ли, мы же сегодня вечером кота будем купать — ты же будешь его держать...

— Девушка — это для меня, умножьте весь список на два и ещё этот большой лейкопластырь тоже... два....

19 июля 1980 года Александр Ширвиндт грустно сидел в своей квартире. В комнате был накрыт шикарный стол. У него день рождения, а гостей нет. Оказывается, из-за Олимпиады в центре города перекрыли часть улиц. По ним шла эстафета олимпийского огня.

Ширвиндт просидел на балконе полдня в ожидании. "Пропал праздник…", — грустно подумал он. И вдруг увидел занятную картину — к его дому бегут в семейных трусах и майках с серебристыми повязками на головах и олимпийскими факелами в руках Эльдар Рязанов, Марк Захаров, Григорий Горин и Андрей Миронов.

Друзья решили так удивить Александра Анатольевича. Купили в магазине спорттоваров факелы, напялили семейные трусы и майки и повязали серебристые ленточки на голову, как у настоящих олимпийцев, которым доверили пронести по улицам Москвы олимпийский огонь.

— Как же вас пропустили? — удивился Ширвиндт.

— Милиционеры, видимо, думали, что известные люди сошли с ума! И не решились нас останавливать, — ответили шутники.

Они показали имениннику небольшое праздничное представление и вручили подарок — "Олимпийскую надежду!".

Интересный человек??

Я белорус. 53 года. Переехал в Чили уже давно. В прошлом веке. Без политики. По любви. Работаю в геологии. Живу в Пуэрто-Монт. Писать умею только отчёты об экспедициях. Так что делайте скидку.

Жил на соседней улице дед. Реально дед. За 80 ему было. А на пересечении улиц у нас небольшой бар. Так, для своих. Чужих

Настоящий Ученый всегда следит за точностью формулировок и корректностью терминологии. Даже если он не на Ученом Совете среди коллег, а, скажем, на даче в кругу семьи. Итак, семья собралась на веранде дачи. Все уткнулись в свои книги. Тишина прерывается лишь шелестом страниц. Но залетает на веранду шмель. Жужжит. Всем мешает читать. Мой отец (геолог) берет тряпку и пытается оного шмеля изловить и с веранды удалить. Мама (химик) пердупреждает -"Смотри, чтобы не ужалил!" Дед — Настоящий Ученый, биолог — такого издевательства над терминологией стерпеть не может (ужалить можно только специальным органом — жалом, кое у шмеля отсутствует, а потому тот пользуется челюстями и расположенными рядом с ними железами, вырабатывающими яд). Оторвавшись от чтения, дед, с высоты авторитета академика, президента научных обществ, лауреата и прочая, хорошо поставленным голосом опытного лектора, умело держа паузу (чтобы и самые тупые успели понять), изрекает:

— Шмель НЕ ЖАЛИТ...

Отец бросает тряпку, хватает шмеля голой рукой — и под его (отца) отчаянный вопль дед заканчивает фразу:

— Шмель КУСАЕТ!