|
Из комментариев (не смог справиться с тщеславием)
Мне лет 5-6 было, наверное. Жили в своём доме, мать ушла на работу. Я проснулся, включил телевизор, а он не показывает. Общее представление о том, что может быть антенну свернуло ветром, я имел, и поэтому решил антенну поправить. Дверь была закрыта на ключ и я, как был в пижамке, вылез в окно, повернул антенну, а обратно никак. Ах да, забыл упомянуть, что дело было зимой. Пришлось мне идти на поклон к собаке. Она меня почему-то не любила, но, поскольку я слёзно умолял, согласилась принять меня на постой в конуру, где меня вечером мать и нашла на соломе, прижавшимся к собаке. Про блох ничего не могу сказать — не до этого было. |
| 17 May 2018 | Антон    |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Если вы не ругаетесь матом дома, то это еще не гарантия, что ребёнок не принесет его из детского сада. Моя вот дочурка принесла крепкое забористое "[м]лядь" недавно. Правда, с ее дикцией это прозвучало как "бьять", но и так все понятно. Услышал случайно, проходя мимо нее. Сидит сопит, сосредоточенно пытается разделить детальки лего, сдаётся и со смаком так: "Вот бьять! "Жена это тоже услышала и принялась объяснять, мол, это очень плохое слово, детям его произносить нельзя, уж если хочешь ругаться, скажи "блин". У мелкой мозг это обработал по-своему... Прошло два дня. Я за компом, не проходит онлайн-платёж. Я говорю "блин". Крик дочки из другого конца комнаты: "Папа, ты не должен говорить"блин" — это для маленьких. Ты взрослый, должен говорить "бьять! "
В далёком детстве получили квартиру в новостройке. У вновь въехавших соседей этажом выше была собака Лютик, которая приходила после самостоятельного гуляния на наш этаж. Когда я приводила его домой, получала шоколадную конфету от хозяйки (в 80-е это была как манна небесная). Позже, когда Лютик наконец допёр, где он живет, приходилось караулить его на улице и тащить насильно домой.
Поругались с дочерью-подростком из-за пустяка. Крикнула, что ненавидит меня и убежала в свою комнату. Я, как в фильмах, села возле закрытой двери и стала рассказывать о своей матери. Как колотила меня доской до перелома руки, как запихивала в глотку случайно забытый в рюкзаке заплесневелый мандарин, как хватала за волосы и била головой об стену так, что я сама не знаю, как осталась жива. Закончила свою речь тем, что больше всего на свете боялась стать такой же, что мой ребенок будет ненавидеть меня так же, как я ее. И потому попросила не говорить мне больше таких слов. Ждала, что она выйдет ко мне, мы обнимемся и помиримся, но этого не произошло. Тихонько заглянула к ней — сидит в наушниках за ноутом. Наверное, так лучше.
В моем детстве продавались еще хлопушки с сюрпризом. Мои родители, дабы нас удивить, аккуратно вскрывали эту хлопушку, закладывали туда бумажную денежку и аккуратно заклеивали пергаментную бумагу на место. Мы же, дети, когда находили выстреленный приз в виде денег, очень удивлялись, что приз гораздо ценнее, чем стоимость хлопушки. И ведь верили!