Рассказал мой отец
Картина маслом: Разгар застоя, 1976 год. Колхозный рынок в Куйбышеве. Современный дворец. Огромный зал. Высоченные стеклянные потолки. Чистота. Мясной отдел. Мраморные столы. Ряд деревянных плах. В красивой позе, небрежно опершись на огромный топор, стоит мясник. Конечно же, ни кусочка мяса. Старушка, пришедшая купить мясца, видит эту картину и говорит так грустно и обреченно: — Эх, рубщик, рубщик, чего ж ничего не рубишь... И рубщик ей так ласково, гостеприимно махнув рукой, отвечает: — Ложись, бабка... Старушка изменилась в лице и испарилась... |
29 Jun 2008 | |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Прихожу домой, батя выдает: "Ты почему сегодня после второй пары ушел?". Я говорю: "Как ты узнал? "Он: "Да я новости в 12:00 смотрел, там прямой эфир был с Новокузнецкой, видел на заднем фоне, как ты в метро заходишь!". Fail.
У знакомой взрослый сын. И он, естественно, гуляет по девочкам. Но мама все его похождения держит под контролем, да непросто держит, а пытается пресекать. Лазит к нему в телефон, срывает встречи, не вовремя возвращается домой и если застукает с кем-то, устраивает нагоняй.
Принюхивается, не пахнет ли от него духами, заставляет отчитываться, где он был. В общем, шпионит по полной.
Сын, конечно же, принял ответные меры – ушел в глубокое подполье.
Заранее придумывает отмазки, шифруется, а если что, то косит под дурачка.
Я у нее как-то спрашиваю:
— Зачем ты с парнем так?
Она:
— Тренирую, ему пригодится.
Я:
— Когда?
Она:
— Как только женится.
Мой меховый комок устроил мне диверсию. В темном коридоре вытащил на середину комнаты мусорный пакет, который я собирался вынести. Я возился на кухне, собирался поставить мясо в духовку. Кот стащил здоровый кусок и рванул в гостиную. Я — за ним, естественно, пакета не ожидал. Пока поднялся, пока разобрался с разбитым носом, умылся – это говно пушистое уже сожрало мясо. Наверное, я ещё жив только потому, что нужен ему, как обслуживающий персонал.
Моя бабушка не была на фронте, но это не умаляет ее подвиг и подвиг таких же девушек, как она! Эти девушки, девочки, полуголодные преодолевали сотни километров пешком, чтобы рыть окопы на подступах к Калинину (Тверь), жили в землянках, попадали под обстрелы, трудились в тылу на благо Родины и Победы. А потом восстанавливали села и города из руин — сажала сына в перевёрнутую табуретку, привязывала веревками, в руку корку хлеба и уходила на шесть часов пахать поля, впрягаясь вместо лошадей; растили детей в условиях голода и разрухи. И ни разу я не слышала от неё жалоб на тяжелую и горькую судьбу.