Одни из таких отмороженных ребят поселились в собственноручно "расселенной" весьма конкретными методами трешке напротив моей квартиры. Про них собственно, и рассказ. Старший из троицы, бывший контуженный афганец, решил, видно насмотревшись тогдашней экранной чернухи, заранее купить себе крутой гроб – чтобы не стыдно было перед пацанами. Сказано – сделано. Так как из хаты только что "выселили" жильцов, а новым по жизни вообще ничего не было нужно, то кроме матрасов с спальне и стола с 3 стульями на кухне, в квартире не было в принципе ничего.

Купленный гроб красного дерева занял почетное место в гостиной квартиры, причем положен был по центру, дабы ежедневно перед разборками можно было на него взглянуть. В общем, через несколько дней у ребят случилась сильная пьянка на щах провальной стрелки. Настолько сильная, что все три матраса в спальне были испачканы "в ноль".

Старший "контуженный" отморозок решил, что спать дальше в испорченной постели не по пацански и решил перебраться в удобное и чистое место – собственно тот самый гроб в гостиной. Моральные и духовные принципы были ему чужды полностью, как и остальным друм братишкам. Крышка разумеется была открыта, но гостиную сотрясал пьяный храп. Видок у старшего был тоже реально зеленый. Проснувшись от адского сушняка и не обнаружив воды в кране и на кухне, ребята вспомнили – до сих пор непонятно каким образом, что в квартире снизу живет Вася – водопроводчик из ЖЭКа.

Один из пацанов, превозмогая позывы рухнуть ничком, дополз таки до нижнего этажа и позвонив в дверь, сумел объяснить суть проблемы. Водопроводчик, хоть и был с сильного похмелья, но совершено не хотел иметь с новыми соседями даже малейших проблем, поэтому быстро взяв инструмент, какой был дома, пошел наверх. Оставшийся дома второй пацан, услышав шаги по лестнице и собрав остатки разума понял, что воды им не видать, если сейчас водопроводчик увидет в гробу зеленого "старшего". Поэтому принял быстрое и единственно возможное решение – просто закрыть крышку на время прохода водопроводчика (кухня находилась за гостиной). Гроб водопроводчика напугал, но страх накосячить перед отморозками быстро заглушил это чувство, и подталкиваемый своим спутником он быстро прошел на кухню. Работы оказалось ровно на 2 минуты. В момент окончания работы из гостиной донеслись страшные напоминающие рев звуки. Вся троица резво метнулась туда, и их взору предстал ревущий с пьяного просоня непонятно что совершенно зеленый от алкоголя и нехватки воздуха "старшой", натурально поднимающийся из гроба. Водопроводчик начал со стоном оседать на пол, но видно судьба его уже решила иначе, поскольку держась за сердце и оставляя за собой мокрый след, он с астрономической скоростью и воем ретировался из квартиры.

Итоги этой истории были в духе того времени, но все же их можно отчасти назвать позитивными:

Водопроводчик дядя Вася больше никогда не пил, взялся за ум и к концу 90-х стал начальником местного ЖЭКа. С водопроводом в эти годы ни у кого проблем не было.

Младших пацанов "завалили" через пару недель после описываемых событий.

Старший уехал далеко в Сибирь и стал отшельником — по крайней мере так рассказывали "коллеги по оружию".

Дальше — вольный пересказ воспоминания Олдриджа об одном из событий этой поездки:

"Я шёл по улице Горького. Меня догнал какой-то мужчина и о чём-то спросил (русский язык Олдридж так и не выучил). Поняв, что я не говорю по-русски, он жестом поманил меня в соседнюю подворотню. Там находился ещё один мужчина. Они о чём-то переговорили, эатем каждый из них достал рубль, и они жестами предложили мне сделать то же самое. Я дал им рубль, и один из мужчин тут же на минуту исчез. Вернулся он с бутылкой водки, стаканами и тремя конфетами. Бутылку мужчины тут же откупорили, разлили поровну в стаканы и, чокнувшись со мной, выпили. Я выпил тоже. После этого мужчины сразу исчезли.

Выйдя на улицу, я сразу сильно опьянел, у меня закружилась голова. Тут ко мне подошёл русский полицейский, и я сказал ему единственную фразу, которую знал по-русски: "Я — заблудившийся американский писатель", на что он, ни секунды не задумываясь, ответил: "Пойдём, пойдём, Хэмингуэй! "