Дню работников музеев 18-го мая посвящается.

Середина благословенных 70-х. Моя мама договорившись с одной дальней знакомой и прихватив с собой меня, оболтуса лет 12-ти с младшей сестрёнкой, отправилась на знакомство с достопримечательностями Ленинграда. У попутчицы тети Марии, простоватой русской женщины тоже было двое детей, с которыми мы быстро нашли общий язык.

За несколько дней было объезжено и осмотрено всё, что полагалось видеть неорганизованному советскому туристу. Надо сказать, что роскошь царских дворцов и убожество быта узников Петропавловки мало взволновало наши детские сердца. А вот, что "Аврора" с её пушками, это да — вещь, были согласны все четверо.

Неосвоенным оставался лишь Эрмитаж. Уже не помню отчего, но младшую часть нашей группы из всех богатств и шедевров этой сокровищницы мировой культуры больше всего интересовала восковая фигура Петра Первого. Говорили, что она сделана в натуральную величину, одета в настоящий царский камзол и даже лицо сделано с посмертной маски царя! Класс! Ну и какой там Леонардо да Винчи?

И вот, терпеливо отстояв километровую очередь, мы в музее. Вокруг изумлённые взрослые люди подолгу стояли у картин, разглядывали великолепные скульптуры, восхищались работами из стекла и фарфора. Детвора же, каждый раз медленно переходя из зала в зал, лишь разочаровано вздыхала. Фигуры не было. Ещё через пару часов этих бесполезных перемещений младшие начали потихоньку роптать. И в конце концов были услышаны. Изрядно подуставшие мамаши решили осуществить-таки детскую мечту и активизировать поиск заветной цели путём опроса служащих музея.

Смотрительницы Эрмитажа того времени заслуживают пары отдельных слов. Это были в большинстве своём преклонного возраста дамы, с печатью врождённой питерской интеллигентности на лице. Родившиеся и получившие начальное воспитание ещё в той, не тронутой революциями России. Державшиеся с каким-то особым достоинством, они безусловно вписывались в сам интерьер музея и были неотъемлемой его частью. Вот к одной из таких благообразных старушек и обратилась тётя Мария. То ли от некоторого смущения, то ли подумав, что пожилые люди обычно плохо слышат она довольно громко произнесла:

— Уважаемая, скажите пожалуйста, а где у вас тут находится чучело Петра Первого?

Меня словно током пронзило. Боже мой! Я не ослышался, она сказала "чучело"?! Чучело великого императора? Дальше как во сне. Рядом стоящие люди стали улыбаясь поворачиваться к нам. Те, кто помоложе, прикрыв рот ладошкой, откровенно ржали. Люди постарше смотрели строго и осуждающе. Такого позора в моей жизни ещё не было!

На старушку-смотрительницу было страшно смотреть. Лицо её побелело, руки дрожали. Держась за сердце и судорожно, как рыба на льду, хватая воздух она только и смогла пропищать слабым старушечьим голоском:

— Да как Вы можете! Как, как вам не стыдно!

А что наша тётя Маша? Так и не поняв, что она сморозила, поморгав глазами на сумасшедшую и окружающих её идиотов, пожимая плечами с достоинством удалилась. Надо ли говорить, что далеко-далеко впереди неё галопом к выходу уже мчалась вся наша команда.

ЗАТЕРЯННЫЕ НА РАЁНЕ

"Пропала жена. Ушла гулять с собакой и не вернулась. Просьба вернуть собаку за вознаграждение. "

Прочитал объявление, вспомнил Вову.

У Вовы тоже были жена и собака. Они жили на съёмной квартире, в какой-то момент хозяин решил свою недвижимость продать, и Вове пришлось подыскивать новое жильё. Жену с собакой

Как мои прабабушки замуж вышли.

История первая.

Приехали ребята из соседней деревни купить хомут... Думаю, продолжение уже понятно. Но подробности: заходит отец и говорит: собирайся, замуж тебя выдаем, парню ты глянулась больно.

Прабабушка: не очень-то и хотелось, я его не знаю, даже как звать, да и быстро как-то.

Отец: неча дома сидеть, вот тебе вещички, вот мешок с приданным — вперед. Так и женили.

История вторая (почти романтическая).

Замуж должна была выходить сестра прабабушки, но в ночь перед свадьбой она передумала и решила сбежать. Прабабушка при этом активно ей помогала и прикрывала. На следующий день приехал жених с толпой, типа выкупать, а невесты нет. Ищут, понять не могут где и что. Ну и прабабушка высунулась и говорит: можете не искать — сбежала она, сама ей лестницу держала.

На улице толпа требовала невесту, обстановка накалялась. Жених насупился: понимаете, нельзя мне сейчас без невесты выходить и тем более назад в деревню ехать.

Отец прабабушки: значит так, посмотри на нее (прабабушку) — внешне тебя устраивает? Все, женишься на ней, а она будет знать как в чужие дела свой нос совать. Так в домашнем сарафане замуж и выдали. По воспоминаниям, прабабушку больше всего на тот момент этот сарафан и волновал.

На предприятии, где я когда-то работал, инспектором по технике безопасности была одна дама (говорили, что она была какая-то родственница то ли директору, то ли главному инженеру, поэтому ей и оклад дали максимально возможный по тарифной сетке), которая очень любила показать, какой она важный начальник, и совала свой нос везде где надо и

Была у меня коллега, даже почти подруга. Столы наши рядом, и между делом мы с ней делились всякими житейскими радостями-горестями. У неё основной темой была борьба со своей фигурой и сетования на несовершенство оной. Показала она мне свои фотографии с какого-то праздничного обеда. Вышли из ресторана на апрельский снежок, дурачились и фотографировались. Я, со своим неважным зрением, не смогла найти её на фотографии. Она показала фигуру в чёрной длинной, как мне показалось, дублёнке.

– Вот я, вполоборота со спины. Ну до чего жирна! – говорила она с мазохистической горечью. – Эти сытые бока, эта крутая холка, полное отсутствие талии, квадратная жопенция – это я, это всё я!

Я попыталась утешить подругу:

– Вовсе ты не толстая, а вполне пропорциональная! Да и что ты хочешь: дублёнка – она ведь все изгибы сглаживает и килограммов пятнадцать оптически прибавляет.

Эх, как я могла не разглядеть, что это никакая не дублёнка, а – элегантное чёрное, длинное и в обтяжечку, платье!

Что сказать… Работаем мы по-прежнему вместе, и столы как раньше рядом стоят… но кроме как о рабочих делах, притом с ледяной вежливостью, больше она со мной ни о чём не разговаривает.