ЮЖНОЕ БУТОВО

Вся труппа слонялась по театру, изнывала от безделья и злорадно поглядывала на молоденького режиссера.

Уже сорок минут как вовсю должна идти репетиция, а главного героя все нет. И телефон выключил скотина. И как назло, без него нельзя прогнать ни одной сцены.

Всем очень интересно – и как это получится у нового режиссера устроить жуткий нагоняй разгильдяю за фактически срыв репетиции накануне премьеры?

Сразу будет понятно как паренек держит удар и вообще – что это за Сухов…

Но вся сложность режиссерского положения была в том, что когда он только родился на белый свет, этот опаздывающий мерзавец, уже был народным артистом и любимцем всего Советского Союза.

Как двадцатипятилетний мальчик сможет поднять на него хвост? А поднять нужно, иначе заклюют, вытрут ботинки и вышвырнут как нечто профнепригодное. С другой стороны — если попытаться жестко наехать и влепить выговор, то вылетишь еще быстрее, ведь веса у народного артиста России куда больше, чем у талантливого, но молодого да раннего режиссера.

Та еще дилемма…

Наконец, в зал ворвался ОН, опоздав "всего" на какой-то час и 55 минут.

Вбежал на сцену, картинно встал на колени и пробасил своим эталонным голосом:

— Простите друзья мои, я вас очень подвел, но кто без греха, пусть первый бросит в меня камень… С меня бутылка ирландского рому. За сорок секунд переоденусь и я к вашим услугам, можем начинать.

Труппа картинно пообижалась для вида и в полном составе уставилась на режиссера – проглотит или хотя бы попытается сплюнуть?

Режиссер:

— Как же так, ну что такое, почему мы вынуждены начинать репетицию на два часа позже? Это уже как-то, согласитесь…

Опоздавший:

— Голубчик мой, Вы должны меня понять, как мужчину. Я был в Южном Бутово у одной потрясающей прелестницы. Волосы ниже пояса, а глаза, …эх, что у нее за глаза… Ну вот потому и угодил в дикую пробку, Южное Бутово – доложу я Вам – это такая немыслимая жопа, что простоять там можно и три и четыре часа кряду, так что я еще очень даже быстро обернулся.

Режиссер стал заметно раздражаться, тяжело дышать и под смешки труппы визгливо затараторил:

— Ну как же так? Какое Южное Бутово? При чем вообще тут Южное Бутово!? И чего Вас туда понесло?!

Народный артист понизив свой бархатный бас до уровня театрального шепота, доверительно продолжил:

— Мой юный друг, да я и сам не рад. Лет двадцать – тридцать назад, не было бы никаких вопросов, а теперь уже возраст, понимаете, старость не за горами, кондиция не та… Вот и приходится ездить аж черте куда — в Южное Бутово, ближе-то уже не дают…

У меня есть коллега, пускай её зовут Таня, на 6 месяце беременности. Она иногда гостит у мамы, где 2 кота и еще есть брат, предположим, Вася (реальных имен не будем разглашать, дабы не оскорбить ничьих чувств). У брата в комнате есть белый ковер на полу, который ему чем-то очень дорог. Привязан он к нему почему-то нежно. Сидим работаем — и тут коллега мне пишет по аське:

"Представляешь, сейчас мне звонит мама и шепотом говорит: Таня, коты нарыгали на Васин ковер, возьми вину на себя. Иначе он их убьет! Точнее, я уже сказала, что это была ты. " (отметьте — какая находчивая мама с великолепной реакцией, общество защиты животных уже выписывает ей членский билет, а спасатели приглашают на работу без испытательного срока, так молниеносно среагировать и подставить дочь ради спасения животин!)

5 минут позора — и коты спасены!

Только мы просмеялись всем коллективом, как тут коллега снова пишет мне:

"Мне тут пришла в голову мысль: а если коты в следующий раз насрут ему на ковер? Мне тоже взять вину на себя? "

Есть в нашей разношерстной конторе один дядя — росту среднего, но мощи необычайной: свыше метра в поперечнике. На обхват, я думаю, больше трех выйдет. В двери пролезает обстоятельно, по частям, с треском и сопением; впрочем и в покое дышит с прихрюкиваниями. Разговаривает же сипло и внушительно. Снабженец, кстати, бриллиантовый: пережил пять или шесть радикальных кадровых чисток и продолжает вджобывать. Глаза у него всегда навыкате, как у той белочки, а цвет лица колеблется, в зависимости от текущей деятельности, от бордо до ламбруско. Никто и никогда не видел Захарыча без хабарика в зубах — даже в мою приемную он вламывается, жуя беломорину, спасибо хоть незажженную. Секретарша при виде его обычно вжимается в кресло и становится вдвое тоньше и прозрачнее, стараясь слиться со спинкой.

А тут вдруг перестала бояться. Здрасьте, говорит, Константин Захарыч.

Захарыч очумело глянул на нее (впервые заметил, что ли), хрюкнул и попер штурмовать дверь в кабинет.

Когда прием закончился, я спросил Леночку — а что ты, деточка, перестала Захарыча бояться?

— Я? я не его боялась. Я боялась каждый раз, что его прямо тут разорвет и всё забрызгает: и как я домой пойду? А сейчас я — вынимает пакет из ящика — принесла запасную блузку и прямо тут ее держу. Жакет, в крайнем случае, можно и дома застирать, а ниже пояса я за столом сижу.

(c). sb.

Году в 96-м муж одной знойной девушки бросил её с пятилетним ребёнком без всякой поддержки. По счастью, у неё была пробивная подруга Ленка. Она задумала открыть на двоих рекламное агентство. В газету "Конкурент" они явились в своих лучших мини-юбках, привлекательно моргая, и спросили главного редактора. Вышел обходительный мужичок и объяснил условия

Я тут с девчонками на работе вспомнил, как впервые к ним пришёл ещё в роли консультанта. Несколько дней сидел с ними, ущербы рыбохозяйственные разбирали. И были у них ДР чьи-то регулярно. И меня барышни постоянно кормили конфетами и торты приносили! Вот я тогда и решился переходить сюда! Ещё бы — небывалое дело: тут девчонки не дразнятся, не обзываются, конфет не требуют. Даже наоборот — сами говорят мне разные хорошие слова и кормят вкусным! Подумал тогда — во какие хорошие!

Тут они, значит, эти мои ретроспекции грозно перебивают: мол, и что теперь!!!??? Оказались мы плохие, что ли??!! ААА??!!

Я струсил и забормотал: нууу... теперь вот уже и вкусным не кормят, теперь, наоборот, всячески дразнятся и сами конфет требуют. .. даже побить грозят!

А они мне хором: "ТАК ТО БЫЛА ДЕМОВЕРСИЯ! "