— по червонцу скинемся, цветочков там, шампусика прикупим — и намана.

— Банально. И мало... Вот скажи, ты это шампанское пить будешь? Нет... Тобишь водки надо еще взять... а к водке закусь нужон... По червонцу мало будет... Еще предложения?

— А давайте рестран закажем. Нще ни разу не заказывали, значит не банально, а там если кому чего не хватит, то за свое бабло и возьмет.

— Предложене канешна интересное, но в рестране брать водку... по двойной наценке... не... Не катит!

— А давайте у Михалыча на хате все устроим! У него жена в коммандировку уехала!

— Ща! Все бросим и устроим у меня вертеп! У меня, между прочим только жена уехала, а дочка с тещей дома сидят, мать их... Если делать, то делать надо на работе.

— Значит так. Подобъем итоги. Скидываемся по тридцатке, Михалыч — на тебе цветы, Никита-займешься горючкой. Бери из расчета пузырь-на-рыло. Так, Петя, на тебе соления. Огурчиков там малосольных, капусточки, помидорчиков... Я беру на себя горячее. Вроде все... предлагаю все закупить сегодня, а то завтра очередюки большие везде будут... Вперед! Скинулись, разделили и поехали. Встречаемся тут через 2 часа.

...

— Так, отлично. все есть. С горячим я договорился, завтра к трем подвезут. Никита, что за водку ты взял?

— Дык, новая... Говорят, тройной очистки, на березовых почках, вкусная.

— А давайте попробуем... А то пока все купил — замерз, как собака, согреться быы... Заодно и попробуем, шо там за почки... а?

— Ну... если только по-чуть-чуть...

...

— Ой, йоооо... Какая с@ка предложила вчера согреться?

— Да та-же, которая потом кричала, шо нада заполировать шапанским...

— Давай, буди этих пи[тух]ов... вай... как бошка трещит... там ничего не осталось, а?

— Ге... мы жеж вчера еще два раза бегали... Ты хоть окна-то открой... А чо так гавном воняет-то?

— а я пиписка его знает... насрал кто-то... пипец... а хто вчера сказал, шо если в водке вымочить лепестки роз, то будет вкуснее? и скока время? вай! Ща женщины придут! Буди их быстрее прибраться хоть немного надо!

— Вай! Отметили восьмое марта, уроды! Чем мы сеня поздравлять-то будем? пи[тухи]!

— Ты, Серега, не кричи... и так бошка трещит... И неча на пе[тух]ами величать... Лучше вспомни, как кричал вчера, шо срать ты хотел на этот змеиный праздник... А потом залез на стол к главбуху и показал как именно... Да, вай... Хорошо вчера согрелись...

— ой... а кто мне вчера на лицо насморкал?

— насморкал, вай... ты, Петенька, когда на п@рнуху свою дрочишь, так хоть в туалет выходи штоль, а то один насрал главбуху на столе, другой обкончал себе весь монитор с клавиатурой, да так на ней и уснул... пипец, не отдел, а зоопарк какой-то...

— Але? Наина Моисеевна? Доброе утро, это Сергей. Наина Моисеевна, мы тут с ребятами посоветовались и решили сделать вам подарок на восьмое марта — у вас сегодня будет выходной. Да, на работу можно не ехать... Ничего страшного, мы с ребятами сами управимся. Да, да... Хорошо... До свиданья... вай! Шо уставились, Уроды?! Бегом всех обзвонить и сказать шо выходной! Пипец, отметили праздничек.

...

— В общем так... на Первое мая никаких посиделок! Только на природу! Каждый закупает и держит дома. Поняли? Свозим все ко мне домой, а с утра заезжаем, забираем и едем. поняли?

— Да понятно все, чего уж там... мы не против... тока "за"

...

...

— Ну все... Завтра утром сбор у меня в девять.

— Никита, а шо это за водку ты купил?...

...

— [м]ляЯЯЯЯ!!

приключений, которые мы с таким смаком и удовольствием сегодня вспоминаем. Ну что интересного может случиться у человека, который сел в самолет в Штутгарте и прилетел в Бильбао с пересадкой в Париже? Ну, если по-настоящему, если с огоньком, без высасывания грандиозных историй из ничтожных событий? Да ничего. Но в начале нашей совместной гастрольной карьеры, отчасти от безденежья, а отчасти и от идиотизма, наши путешествия были красочными, сложносочиненными, многоэтапными, часто абсурдными, но мы были молодыми и храбрыми и нервы свои не считали — их было сколько угодно, бери не хочу.

В общем, в последний раз в Бильбао мы выступали ужасно давно, и в целях экономии прилетели тогда сначала в Мадрид, там взяли в аренду фургон и безо всяких навигаторов — кто тогда слыхал о навигаторах? — поперлись на нем к баскам в начале декабря. И по дороге туда все было более-менее буднично, не считая пустяков: из семи наших ящиков сначала прилетело только шесть, седьмой же зачем-то смотался в Копенгаген и появился позже, поэтому на финальный номер нашего первого спектакля в Бильбао по причине отсутствия сапог я пошла босиком, намазав ногти ярко-красным лаком, что в сочетании с цыганской юбкой, голым животом, черным париком и платком с монистами было, разумеется, воспринято зрителями как тонкая авторская задумка.

А вот на обратном пути было уже весело.

Откатав почти до конца свое турне, мы планировали отработать последний спектакль, переночевать в Бильбао и рано утром двинуть на нашем фургоне назад в Мадрид. Самолет был днем. И вот накануне вечером, за час до начала шоу, сидим мы в баре, пьем кофе и смотрим новости, а в новостях что-то странное происходит: по всем каналам испанские репортеры пучат глаза, в состоянии ажитации размахивают руками, а за спиной у них снег, снег и снег. Это нам вообще не понравилось. Поглядели мы на темную улицу, дождик мелкий там идет, вроде, всё тихо. Но взбудораженные репортерские физиономии не выходили из головы, и мы решили в отеле не ночевать, а выехать в Мадрид в ночь, сразу после спектакля. От греха.

Демонтаж, предчувствуя неладное, мы сделали рекордно быстро. Когда вышли на улицу, увидели, что декорации поменялись, снег валил уже вовсю, но мы поднажали и около часа бодро двигались по пустому ночному автобану. Снег, надо заметить, тоже поднажал, видимость стремительно падала, дворники метались, фургон рычал, ветер гнал навстречу крутящиеся белые массы, я помалкивала, частью со страху, частью, чтобы не отвлекать Диму, а потом начались какие-то странные знаки, полосатые барьеры, желтые сигнальные огни, фуры сбились на обочину, и нас затормозила Guardia Civil. Заторможенных оказалась целая очередь, и полицейский в дождевике бегал от машины к машине, жестикулировал, и в целом ясно было, что дело-то труба. "Кадена, ребята, кадена есть у вас? " — прокричал он мне в окно, подойдя с пассажирской стороны. Я такого слова не знала, полицейский чертыхнулся, кому охота ночью под снегом и ветром объясняться со всякими дураками на пальцах, но тут он увидел Диму, безошибочно опознал в нем испанца и сказал мне довольно резко, мол, слушай, не лезь и не делай мне нервы, я сейчас твоему парню все объясню, и баста. Стой, говорю, у тебя ничего не выйдет, не всяк тот испанец, кто красив, чернобров и чернокудр, давай, мне объясняй, какая такая кадена тебе нужна. "Да это цепи, Лиза", — сказал Дима. Полицейский посмотрел на меня, постучал пальцем по лбу, и мы развернулись и поехали искать работающую заправку, чтобы купить цепи на колеса. И, слава Богу, не нашли. Вернувшись через час на то же место не солоно хлебамши, мы выяснили, что гармония мира резко пошла на спад, дорогу закрыли до шести утра, и теперь хоть с цепями, хоть с гусеницами, но никого на автостраду не пускают.

А у нас же самолет! Два билета и семь оплаченных заранее мест багажа! Нам природные катаклизмы до фонаря, а ну расступись, мы едем в аэропорт.

И вот скажу я вам, ребята, что мне до сих пор жутко вспоминать, чтО мы с Димой решили делать. Мы достали из бардачка карту Испании и стали, подсвечивая фонариком, прокладывать себе альтернативный маршрут. Не по автостраде, а через перевал, маленькими горными дорогами, в обход полицейских кордонов. Ночью, без цепей, в адский снегопад, когда сразу в нескольких регионах объявлена чрезвычайная ситуация и перекрыты все трассы, ведущие с Севера вглубь полуострова.

Первым очнулся, естественно, Дима, он же в нашем маленьком коллективе отвечает за мозг. "Дорога есть, — сказал он, — но вряд ли нас успеют отрыть живыми". И мы остались ждать.

В шесть утра Guardia Civil начала нас инструктировать, каждого водителя по-отдельности. Двигайтесь очень медленно, не снимайте машину с передачи, не тормозите, не паникуйте. Если почувствуете, что не справляетесь, высуньте руку из окна, вам придут на помощь.

Потом мы много часов медленно-медленно ползли по узкой кое-как расчищенной колее. Каждые пятьдесят метров на дороге дежурили полицейские или военные, они бежали к тем, кто начинал скользить назад. На рассвете стали видны деревни, мимо которых шла трасса. Дома были заметены до середины окон. Дорог в деревнях не было вообще, до их расчистки было, как до Луны. Машины превратились в маленькие холмики. Я представила себе, что же творится там, наверху, в горах, и спросила: "Дима, а нас бы спасли? " "Спасли бы, — утешил Дима, — но в дурку бы отправили…"

В прошлые годы мы исколесили Испанию вдоль и поперек, но потом лавиной пошла Азия, и мы как-то отвыкли, подзабыли, где живет наша лучшая публика, наша радость, наша любовь. Публика, которая непрерывно смеется, которая подпевает всем испанским песням в нашем шоу, которая выражает свои чувства бурно и буйно, которая вскакивает с места, кричит Ol? , а потом хлопает нам стоя, и мы ходим и ходим на поклон, и от бешеных выплесков дофамина подкашиваются ноги и кружится голова — вот он, подлинный вампиризм, волшебный напиток, элексир вечной жизни.

Начала с денег — ими и закончу. Самое безумное, что нам за это еще и платят.