Сижу как-то в кабинете, никого не трогаю, починяю примус. Слышу — за дверью возня, стук. Приглашаю войти. Входят два мальчика в правильных голубых рубашках и желтых галстуках, в руках красивая коробочка с подарочным бантиком и портфели с названием известной фармацевтической фирмы. Ну, все ясно: щас они выложат рекламные листовки, перескажут мне аннотацию препарата, про который я знаю раз в десять больше ихнего, назовут цену, вместе посмеемся, я объясню почему не купим и адье.

Мальчики несколько мнутся и интересуются: как бы им побеседовать с глубокоуважаемой и божественной Афродитой Аполлоновной? С некоторым недоумением — табличка же на двери висит — отвечаю, мол, аз есмь. А в чем дело? Мальчики краснеют, и я замечаю, что подарочная коробочка — витамин для сильно пожилых людей. А мне до семидесяти еще лет сорок даже на глаз. Даже с похмелья.

Начинаю хихикать. Мальчики, растеряв свои продажные навыки, становятся похожи на живых людей и смущенно объясняют, что до меня были у хирургов, и те им любезно подсказали как и где меня найти, а заодно описали как бабусю лет девяноста. А кто конкретно описал? Юркий, носастый, халат в фурациллине... Как же — как же... (Ах ты ж... щучий выползок! Щас я тебе...) Ну, что делать, молодые люди, наш уважаемый коллега женщинами вообще не интересуется... Ну, вы понимаете... Ему что бабушка, что девушка... Мальчики озадаченно кивают и переглядываются, я великодушно забираю у них витамин для мамани, а дальше все по обычному сценарию.

Но! как говорили иезуиты: клевещи — что-нибудь да останется!

Через недельку мальчики снова заглянули к хирургам с презентами типа ручек, блокнотиков, подстаканников и т. д. А тому самому доктору (в реале — перпетуум кобеле местного разлива, не пропускающий ни одной юбки) персонально при всех вручили роскошный многостраничный календарь с томными и нежными полуголыми красавцами. Охреневший доктор полистал под сдавленный хохот коллег развратный глянец, а потом выдавил сквозь слезы и краску бешенства, мол, спасибо, что не с бабами.

— Ой, что вы! Ни в коем случае! Нас предупредили! — хором откликнулась радостная фарм. молодежь.

А не чипайте женщину! Не чипайте!

Лихим девяностым посвящается:

Работал я тогда в медведковском таксопарке (один из немногих, что сохранился тогда, да и сейчас, на плаву). Помню, однажды остановил гаишник на Кутузовском:

— Почему у вас нет ближнего света?

— У меня и дальнего нет.

— Почему у вас сиденье привязано ремнями безопасности?

— Чтобы не упало.

— Откройте капот. Почему аккумулятор на кирпичах?

— Да что ж ты заладил "почему да почему"? Потому что машина на два года старше Крупской! Слушай, а давай я тебе рублей тридцать дам, и ты мне номера снимешь? Без номера машину поставят на прикол, а так как хуже этой в парке не было, значит, мне дадут что-то хоть немного лучше.

Гаишник сообразил, посуровел:

— Проезжайте.

— То есть как проезжать? И ничего?

— И ничего.

Ну не скотина?

У дочки было очень много Барби с богатым приданым, но ни одного Кена. В большом голландском городе, где мы живем, Кена купить не проблема, но как-то руки не доходили. Ну играет себе ребенок и играет, Кена не просит, и ладно. Пока в один не-прекрасный вечер она стала выдавать одну из своих Барби замуж за другую. Памятуя о том, что ее двоюродная тетка

Моя бабушка пережила блокаду Ленинграда. Она рассказывала, что в соседнем с ними доме жила богатая женщина, которую и до блокады никто не любил, считали нелюдимой, надменной и жадной. Про неё говорили, что, пока кругом народ мрёт от голода, она у себя в квартире на мешках с крупами и сахаром спит. Но когда весной стало полегче, выяснилось, что у неё в квартире обитает около двадцати детей разных возрастов. Она ходила по городу и искала тех, кто остался сиротами. Запасы в доме у неё были, но не такие огромные, как себе представляли соседи. А её воспитанники потом рассказывали, что незадолго до весны и эти запасы почти подошли к концу, и она сокращала свои порции, чтобы детям больше доставалось. Эта женщина и её воспитанники постарше работали и на уборке улиц, и на подсобных хозяйствах. Самых младших она пристроила в детские дома, но не забывала, навещала. Она умерла в семидесятые годы, говорят, в последний путь её провожали все спасённые дети, бесчисленное количество названых внуков и даже несколько названых правнуков.

ПРО АКВАРИУМ

В детстве я очень увлекалась биологией. Мечтала иметь собственный зоопарк. Собственно, кого я только не держала в разное время. Начать с собственноручно пойманной полевой мыши. Были ежики, грачонок, морские свинки, хомяки, попугаи, собаки, кошки, крысы, ну и разумеется, возник момент, когда мене вломило завести аквариум.