Их дружба всегда была такой — уютной, как вечер на кухне под теплым абажуром. Лерочка, с ее стройной логикой и любовью к фактам, и Яна, сотканная из интуиции и легкой лукавой усмешки. И споры их были такими же: Яна доказывала, что в мире есть место чуду, а Лера — что у любого чуда есть формула.

В этот раз Лерочка проиграла. И теперь сидела, обняв колени, и смотрела, как Яна творит свое маленькое кухонное таинство.

Сначала Яна принесла из ванной маленький пузатый бокальчик, в котором плескалась жидкость цвета липового меда, теплая и солнечная. Поставила его в центр стола, словно маленькое домашнее божество.

— Это душа моего триумфа, — прошептала она, и в ее голосе не было злости, только нежность.

Потом началось волшебство. Бережно, кончиком пипетки, Яна взяла одну-единственную, драгоценную капельку из бокальчика и отпустила ее в большой кувшин с чистейшей водой. Вода вздохнула и приняла ее. Затем капелька из кувшина перекочевала в следующий... Лера смотрела на это священнодействие, на это ласковое издевательство над законами диффузии.

Наконец, перед ней на льняной салфетке оказался стакан. Простой, граненый, полный прозрачной, как утренняя роса, воды, в которой от того липового меда не осталось и следа. Ни одного атома.

— Тут нет ничего, кроме воспоминания, Лерочка, — тихо, почти как колыбельную, пропела Яна.

— Память воды о нашей дружбе и о моей маленькой победе.

Она ласково пододвинула к ней стакан. А рядом, экраном вверх, положила ее телефон.

— У тебя выбор, родная. Или ты выпьешь эту воду, в которой остался лишь теплый след. Или... просто поделишься со всеми радостью. Напишешь у себя пару строк о том, что мир устроен сложнее, чем мы думаем. Что ты нашла в нем место для маленького чуда.

Лера посмотрела на стакан. От воды веяло прохладой и покоем. Потом на телефон, где ждал своего часа уютный интерфейс соцсети.

На их кухне, залитой мягким светом, повисла тишина, густая и сладкая, как тот самый липовый мед. И Лерина рука замерла над столом, выбирая, к какой из двух прохладных поверхностей прикоснуться.

Брат жены, будучи студентом, часто напрашивался к нам в гости с ночевкой. В очередной раз, в час ночи, звонок. Моя сообщает: "Опять Мишка прется. Да еще с девкой какой-то". Да чтоб тебя! Ну что ж, не оставлять же парочку без крова.

Заявляется родич. Причём один. Ну как один... Почти.. На плече у него сидит ворона. Рассказал, что встретил ее на дорожке парка.

Оказалась подранком, правое крыло подбито. Он просто погладил, посочувствовал ее незавидному положению. Поговорил с ней за жизнь, ну и пошел дальше. Оглядывается, а она шкандыбает следом. Пришлось взять. Я потом у жены спрашиваю:

— Ты откуда про подругу-то придумала? Ась?

— А что я должна была подумать? Говорит: "Наташ, можно к вам? Только я не один. Я тут с вороной одной".

Баба ведь всегда так — что не расслышит или не поймёт, то напридумывает!

Мало что меня так умиляет, как бытовой патриотизм советских пенсионерок.

Выборка у меня на зависть любому социологу, у меня практически все подписчицы — советские пенсионерки. То есть тетушки примерно 1960-го года выпуска.

Я и сама советская пенсионерка. В молодости мы с ними стояли в одних очередях.

Теперь они призывают меня отдыхать на Байкале и кушать конфеты фабрики Крупской.

А ведь когда мы с ними были молоды, каждая девочка с пеленок знала, что можно делать, а чего нельзя. Были, в конце концов, какие-то нравственные основы. Были у людей твердые принципы: если магнитофон - то японский, если сапоги - то финские, если стенка - то хотя бы югославская, если отпуск, то хотя бы в Прибалтике.

Мне больно смотреть, как люди моего поколения предают идеалы нашей юности.

Был у меня товарищ — Макс. Технарь до мозга костей, но с одной странной трещинкой: он не ругался на девушек с "женской энергией" в анкетах. Он их... калибровал. Спокойно, аккуратно, как инженер, проверяющий чужой код на предмет багов и изящных решений.

Начинал всегда с искреннего, почти детского любопытства. Писал мягко, без намёка на сарказм: "Привет!

Вчера иду вечером после работы домой. Навстречу девушка семенит, уткнувшись в смартфон. Вдруг спотыкается и буквально кувырком летит на газон. Переворачивается и замирает сидя на земле. Но смартфон из рук не выпустила и продолжает набирать текст в чате.

По моему она даже не заметила, что уже не идет и едва руки ноги не переломала...