бон-филе и приготовлю ужин.

— Не надо! — в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди. Она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа.

— Не надо! — я сама куплю!

— Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, — с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась её наперерез.

— Я пойду с тобой!

— Один фунт мяса выбирать вдвоём — это нонсенс! — заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шока советской действительности:

— Но ты же не знаешь, где наши магазины!

Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула:

— Ты думаешь я не смогу найти мясную лавку?

И скрылась в лифте.

Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом.

Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала "Мясные изделия".

Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей.

Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу:

— Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете?

Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию "мясных изделий". А бывшая парижанка продолжала:

— Как вы спите, месье?... Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки вина..... А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?..

Нельзя наказывать детей — можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье?

— Да, — наконец выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул.

— Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект.

Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.

— Месье, — перешла к делу Изабелла Георгиевна, — мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть.

— Да, — кивнул мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовил бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса.

— Спасибо, — поблагодарила Изабелла. И добавила: — Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает?

— Да, — в третий раз кивнул мясник.

Расплачиваясь в кассе, Изабелла Геогиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжелую башню:

— У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо.

Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.

Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов.

— Бон-филе надо уметь выбирать! — гордо заявила Изабелла.

С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала "Мясные изделия". В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку "Переучёт", ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях...

А он, подперев голову ладонью, всё слушал её, слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка... "

Яков Сегель

Окружающий нас Мир не меняется насилием и сквернословием, он меняется добрым словом и уважительным отношением к человеку.

Александр Каневский, "Сестра из Парижа".

то в более отдаленных краях наш народ пока встречается относительно редко. И, видимо, расслабляется, теряет бдительность. А зря.

Итак, место действия — любимый мною Ближний Восток. Для особо дотошных постоянных читателей — Саудовская Аравия (это дабы избежать последующих комментариев из серии "Ви все вг"ёте, в Египте / Ливане / ОАЭ наших много"), русскоговорящих на всю страну, согласно последней переписи местных посольств — в пределах пары тысяч человек. Один из них — я, другой — приятель-американец. Интереснейшей судьбы человек: в самом начале 90х, на волне интереса американцев к "новой свободной России" приехал на несколько лет учить русский язык. За это время обзавелся слабостью к пельменям и квашеной капусте, своеобразным чувством юмора и русской женой (а заодно и тёщей). С женой потом, естественно, уехал сначала в Америку, потом сюда вот в пустыню, а к тёще они пару раз в год летают в гости. По его словам, самое большое удовольствие он получает от прохождения паспортного контроля в российском аэропорту, где пограничники просто зависают при виде говорящего по-русски американца, приехавшего из Саудовской Аравии, да не просто в Россию, а на Северный Кавказ (видимо, мысленно рисуют себе новые звездочки на погонах и примеряют ордена).

Ну да что-то мы отвлеклись. Итак, прошлые выходные. Очередь в одном из местных супермаркетов. Мы стоим втроем с еще одним приятелем. Тот по-русски не понимает, посему общаться приходится на английском. За нами каким-то макаром пристраиваются два мужика, и начинают между собой на повышенных тонах что-то обсуждать (о! чудо) по-русски. Я почему говорю "что-то" — да потому что, несмотря на мой богатый жизненный опыт, из всего потока витьеватых их ругательств я лично понял только "[м]ля", "жопа", "нах... " и "начальник". Через некоторое время меня эта ругань начала доставать, и решил я высказать свое "фи" товарищам, благо один из них достаточно громко выдал фразу из серии "да я этого пи... са на х... вертеть буду!".

Не успел. Из соседней очереди повернулась женщина (в абайе, закрытое лицо — все как положено среди местных) и выдала на великом и могучем:

— Вообще-то здесь это запрещено. Могут и камнями закидать.

— Ну только сначала в тюрьме все охранники вас будут по очереди в зад иметь — это уже присоединяется какой-то стоящий позади араб (произношение — без малейшего акцента). И напоследок — выход моего приятеля-американца. С потрясающим акцентом (обычно так в советских фильмах изображали шпионов) он произнес:

— И воопшэ, будэтэ так сэбья вэсти — долошим навэрх, вас в дватцат чэтырэ часа на Родину отправят.

Дальше понятно. Я и сам впал в состояние легкого офигевания от такого количества "соотечественников" на один квадратный метр. А уж что творилось с мужиками — и словами не передать. Покраснели, буркнули что-то среднее между "[м]ля... " и "извините", подхватили тележку и укатили с ней куда-то вглубь супермаркета. Минут десять, пока мы еще стояли в очереди, я имел удовольствие лицезреть одного из товарищей, осторожно выглядывающего в нашу сторону из-за стеллажей.

Ну а что же до остальных участников этого спектакля? Женщина, как несложно догадаться, оказалась бывшей нашей, вышедшей много лет замуж за местного. Араб оказался египтянином, 20 лет назад учившимся в Москве в медицинском. Про приятеля уже рассказал. Договорились на ближайших выходных встретиться и посидеть где-нибудь: )

нет, значит, вариант "через КПП" отпадает. И приспособились бравы-ребятушки непосредственно забор штурмовать. А по возвращении, значит, один с воли передает драгоценные снаряды, а второй со стороны части принимает. Схема безотказно работала долгое время. Пока в один момент...

Короче, спрыгивает приемщик с забора, поворачивается и сталкивается лицом к лицу с начальником караула. Или с командиром роты. Или с начальником части, неважно, факт в том, что по [ман]дюлятору огрести могли легко. Прошли доли секунды в сумерках, которых не хватило начальнику разглядеть лицо бойца, а бойцу вполне было достаточно, чтобы разглядеть звание неожиданно появившегося человека. Со словами: "Держи, сейчас еще принесу", солдат быстро сунул старшему две бутылки и сиганул через забор...

Утром на построении ночной начальник попросил сделать шаг вперед вчерашних героев, пригрозив неприятностями для всех в случае отказа. Из строя вышли двое.

—... и за проявленную смекалку награждаетесь десятидневным отпуском. ..

Вот так.