ну и пошёл себе тихонько вдоль шоссе в ветровочке одетой на футболочку. Тем временем погода в Санкт-Петербурге начала предсказуемо возвращаться в февраль месяц. Я стоически дошёл до Шлиссельбургского проспекта, холод сковал всю мою волю дойти обратно домой пешком и я решил вызвать такси. Такси удивительным образом готовы были подать в ближайшее время через 40-50 минут. Измерив длину сопли из моего носа, я понял-не дождусь! Продолжил идти. И тут- седина в бороду, бес в ребро! Вижу плацдарм самокатов, хватаю ближайший за ручки, а он не едет! Что-то скачал, как-то зарегистрировался, а он всё равно не едет. Плюнул, потащил его обратно на плацдарм — и он поехал. Ну и я на нём поехал.

Да надо заметить, что поехал я на нём так, как привык ездить на машине — и совершенно не так, как показывал мой телефон с проложенным маршрутом для самоката, но иногда я выбирал маршрут покороче. Малый Вантовый мост преподнёс мне сюрприз — до середины моста можно доехать, а с середины вниз- ступеньки, ну и хрен с ним — я же сильный, и никто не видит, как я на заднице по ним, а он сверху... Потом был проспект Славы, пошёл снег, и стало совсем холодно.

Я остановился, в чётком решении вызвать такси, такси мокрицу готово было подобрать только через полчаса. Опять "плюнул" — тут до дома рукой подать! Валю на всю "ручку", режу углы, срезаю через заправку и тут — мои очки летят вперёд, я за ними, самокат сзади. ( Потом уже посмотрел — там поребрик высокий) Нашёл очки, чем-то удалось их нацепить на нос, руки на тот момент уже совсем не работали... Самокат подобрал — кисти рук как раз подходили по форме ручек. До дома оставалось всего метров 500, но и тут меня ждал сюрприз — "вы не можете тут запарковать самокат" на противоположной улице увидел несколько подобных изделий — доехал туда — там "разрешили" оставить.

P. S. 5 утра, мокрый до нитки, захожу на негнущихся ногах, в магазин, где обычно покупаю салаты и воду:

— У вас водка есть? Девушка продавец, которая меня знает, смотрит на меня круглыми глазами:

— Для вас точно есть!

P.P.S Дома, посмотревшись в зеркало, стало понятно удивление девушки продавца — волосы стояли дыбом, очки с панировкой из песка и мокрая одежда. Стыд конечно полный, но, как есть...

(Иосиф, остальное секретно?), который изучал мерзлоту в низовьях Колымы в 70-х – 80-х годах, до того, как в начале 90-х уехал. У меня были какие-то вопросы, которые я хотел обсудить со знающим человеком. Он был лет на 30-35 старше меня, знал я его только по статьям, а он обо мне вообще не подозревал. Через каких-то знакомых нашел его телефон, и, уже будучи в Израиле, позвонил ему. Нельзя сказать, чтобы он очень удивился или обрадовался, но встретиться согласился.

Родственники жены выделили нам авто, и мы на нем колесили по всей стране. Прилетели мы в первой половине марта и уже этой ранней весной я подыхал от жары. Базировались мы в Беершеве, а встреча с Иосифом была назначена в Мицпе-Рамоне, в 70 км к югу, где он работал в научном центре. Мы выехали ранним утром и через час были на месте. Городок этот находится на краю здоровенного обрыва высотой несколько сотен метров, а за ним на юг простирается огромная сухая долина, которая образовалась много тысяч лет назад, в более влажном климате. То, что там происходило в те времена, как раз и изучает группа Иосифа. Он подъехал к началу спуска дороги с обрыва и оказался бодрым мужиком лет 60, спокойным и интересным. Мы, конечно, обсудили сначала общих знакомых, кто-где-как, потом я начал расспрашивать его о том великолепии, которое открывалось перед нами. Он довольно подробно все рассказал, результаты, гипотезы, что они сейчас делают… Во время рассказа сам загорелся, чувствовалось, что интерес к науке у него не иссяк. Потом поговорили за мои вопросы (мне эта беседа тогда очень помогла), а дальше он вдруг начал расспрашивать меня подробнее о том, где я сам работал, что понял и т. д. Все-таки мерзлота явно была главной любовью его жизни. Часам к 10 утра солнце уже жарило вовсю, и мы оба обливались потом. Под конец я еще раз восхитился сухими горизонтальными горами, которые открывались перед нами на десятки километров. Иосиф же с грустью обвел глазами этот пейзаж и сказал: "Да, красиво! Но на фига на этой жарище в пустыне мерзлотовед?!".