Центральный военный госпиталь округа. Все военврачи — друзья (а как иначе??!!). "Агентура" донесла, что стоматолог, вылечив зубы кому-то из гарнизона, получил бутылку армянского коньяка. Но подло решил не следовать госпитальной традиции, не распил её с колллегами, а решил унести домой, предварительно, спрятав её от друзей в кабинетном сейфе (в котором никогда ничего не было!). Все врачи возмутились таким ужасным нарушением порядка и решили проблему по-докторски изобретательно: к дантисту зашёл поболтать один врач, поболтал 30 мин на разные темы (вышел), потом — второй (опять разговор на пол-часа, потом — вышел), так — третий... четвёртый. Тут и рабочий день кончился. Стоматолог не смог достать бутылку из сейфа и положить её в портфель для перемещения домой. Врачи болтали до тех пор, пока все кабинеты на этаже не были "хозяевами" кабинетов запломбированы (ведь госпиталь — военный!) пластиллиновыми пломбами и личными пломбирами. Опечаленный дантист ушёл домой.

И тут в военном учреждении развернулась настоящая военно-диверсионная операция: пломба "стоматолога" была аккуратно срезана хирургической шёлковой нитью (резал сам Начальник всех Хирургов!), огромный сейф подняло 10 крепких медицинских рук и бросили его на бетонный пол. Бутылка в сейфе сказала прекрасное ДЗИНЬ и её содержимое через щелку (между дверью и корпусом) перетекло в мудро подставленный тазик... позже — рОзлито поровну среди "диверсантов" и с удовольствием уничтожено в их желудках.

Печать на двери легко приклеили прижав её края к двери.

Врачи — не садисты, потому на следующий день никто не заикнулся стоматологу о его постигшем несчастьи, но он, явно, уверовал в кару небесную, больше никогда не "заныкивал" своей "добычи"...

КГБ СС.

Именно так был обозначен род войск в моем военном билете. Впрочем, не волнуйтесь. Это всего лишь спец. связь. Мы белые телефончики с гербом в палатки генералов ставили на учениях.

Зато уж секретными были — по самое не балуйся. Целая машина набитая допотопной ламповой аппаратурой засекречивала речь генералов, превращая ее в невнятное

У нас в кабинете стоял сейф, в рост, насыпной, годов 30-х, сделанный в какой-то артели кустарей, типа красный пролетарий. Тяжелый, мать его не горюй, как его красноармейцы заперли в свое время на 4-й этаж хз, только он оттуда уже никуда не уходил. Сейф пережил в том же кабинете финскую оккупацию и наше освобождение, при этом с родным ключом! Номер был выбит на замке и на ключе. Ключ, огромный, как у Буратино.

И вот начало 2000-х, кшу, ворох карт в сейф и благополучное проепывание ключа. На учениях выкрутились, туда-сюда, новые карты состряпали второпях, но вот пора и старые сдавать в секретку. Короче, рисуется локальная жопа.

Резать стенку нельзя, сгорят документы и книжки, с той же секретки. Если карты спишем, то книги хер. Не помню, как и кто, но надоумили к ментам обратиться, с наших пенсов у них кто-то работал.

Добазарились, по обычному бухло-поляна, привозят к нам на уазике в часть дедка с чемоданчиком. Тот встал к сейфу, попросил нас отойти, закрыл обзор спиной, секунд тридцать — клац и открыл дверь. Фули, профи с годами 40 отсидки. Говорим, что с нас? Тот не надо ничего, душой порадовался, молодость вспомнил — типа помнят рученьки то! Ну, все равно дедушке канистру с напитком, от всей души сблагодарили.

А ключ потом нашли, под столом...

На первом курсе морского училища мы, бритоголовые "плафоны", получили приказ отремонтировать и привести в надлежащий вид жилые помещения, доставшиеся нам от недавно выпустившегося пятого курса. Помещения эти представляли собой длинную череду четырёхместных комнат. Американские морские пехотинцы назвали бы их отвратительным американским

Вышедший в 1994 году первый альбом только что вернувшегося из эмиграции в Россию Михаила Шуфутинского "Гуляй, душа" включал в себя песню на стихи Игоря Николаева "третье сентября", автором музыки был Игорь Крутой.

Именно она попала в ротации фм-радиостанций и к сентябрю 1994 года успела порядком надоесть.

А наша история начинается в Санкт-Петербурге,