не получается.

Учебка под Псковом. Мы прослужили всего месяц, но нам казалось, что всю жизнь, столько на нас вывалилось за этот месяц... А впереди, страшно подумать. Вечность…

Сплю на втором ярусе койки, сосед тихонько пихает меня в бок:

— Тихо. Просыпайся. Смотри, только не шевелись... очухиваюсь, кручу головой, вижу: вся казарма не спит. Лежат на своих местах и наблюдают. Один солдат, ничем не приметный, тихий такой, про таких говорят "пирожок ни с чем", стоит в нижнем белье, на подоконнике. Он прижался лбом к окну, еле слышно скребет ногтями, будто пытается расковырять стекло и тихо, жалобно так, почти шепчет:

— Мамочка. Забери меня скорее отсюда. Мне здесь очень плохо. Я устал, я хочу домой к тебе. Я тут никому не нужен. Меня никто не любит. Мама, ну пожалуйста, я здесь больше не могу...

У всех волосы встали дыбом, никто из нас не видел живого лунатика, да и настроение было такое же как и у него, только сидело оно в душе у каждого, большим слезным комом, оставаясь не озвученным...

Паренек медленно слез с окна и лег спать. В дальних углах казармы, послышались сдавленные всхлипывания...

Даже наш дикий сержант, у которого человеколюбия было как у холерной палочки, вместо мата и крика "РОТА ПОДЪЕМ!!!", полушепотом сказал:

— Ну все пацаны, успокойтесь, давайте спать...

До подъема оставался час, но никто так и не уснул, мы смотрели в темный потолок и с ужасом понимали, что ни один из нас не застрахован от "подоконника", ведь 23 месяца, это больше чем жизнь...

ездит-радуется, на дороге все его уважают, бояццо.

И вот вскоре попадает он в очередной аксидант: выезжая на шоссе с второстепенной дороги, легонько пинает в зад некстати притормозившую ветхую и насквозь ржавую Кию.

Из пострадавшего авто вытряхивается пожилой гражданин кавказской национальности и начинает бурно возражать против такого метода езды. На что К. , человек, в принципе, не жадный, предлагает гражданину 5 тыс. российских, поскольку беглый осмотр места происшествия показал полную невредимость его собственного кенгурина и пару жалких царапин на заднем бампере терпилы. На фоне всего остального упадка, в общем-то, малозаметных.

Однако гражданин начинает возбухать пуще прежнего, от денег с праведным гневом отказывается и собственное терпильство очень сильно приукрашивает. Тут, мол, раньше водительская дверка хорошо закрывалась, а теперь не закрывается, и передний бампер тоже не отпадал, ну и т. д. Вызываем, мол, гайцов и все тут.

Ну, К. видит, что дело тухлое, время все равно терять придется. Садится в свой Жып, сдает маленько назад, и наподдает старушке-Кие еще под зад пару-тройку раз. ("Чтоб уж точно не было ощущения, что за нефиг делать страдаю", — признался К. , скромно потупив взор, когда рассказывал мне это впоследствии.) Кавказский таварищ очень сильно возражает против такого модус операнди, но дело сделано — Кия выкатывается на середину главной дороги и всю ее нахрен перегораживает. И пока К. умиротворенно ждет прилета гайцов, а кавказский гражданин с причитаниями носится вокруг, на шоссе собирается гигантская пробка... Кто-то, пытаясь объехать Кию, между делом сносит ей крыло.. Кто-то притирается к создавшемуся коллективу и остается в той же куче... В общем, к тому моменту, когда подъехал инспектор, на месте было уже четверо участников.

Прибывший страж порядка обвел печальным взором порядком забившиеся машинами окрестности и небрежно отмахнулся от несчастного киевода, который тщился объяснить, что его тут не стояло, а етот вот гад его цинично обидел 4 раза подряд.

Короче, гаишник быстренько фиксирует участников в тех позах, в которых застал их по приезду. Затем, чтобы освободить дорогу, велит всем построиться на треугольнике на выезде со второстепенной дороги.

"И тут, — сказал мне далее К. , — меня будто что-то торкнуло — "не делай этого, Дадли". Все встали на треугольник, а я пристроился за гиббддешной машиной на тротуаре".

И — бинго! Через десять минут раздается мощное БУХ! — и в аккуратный ряд участников концессии, построенных на треугольнике, с тыла влетает низко летящее чудо немецкого автопрома! Передок всмятку, бампер скрутился как рулон обоев, шипение пара, дружный вопль владельцев вновь прибившихся друг к дружке машинок.

"И тут, — закончил К. , — порадовал инспектор, у которого на руле и торпеде уже были разложены четыре протокола. Он медленно поднял голову, вздохнул и спокойно полез в бардачок на пятым бланком".

PS. К. отделался мелким штрафом.