Сентенция

Как-то раз, случилась у нас на пароходе частичная смена экипажа. Дело было летом и грузились мы тогда в одном из портов Прибалтики. Новый капитан, по фамилии Степанов, и матрос Шурик прибыли на судно в один и тот же день.

Первым на пирс въехал матрос Шурик. Его привез вытянутый, как такса, лимузин в сопровождении длинной кавалькады свадебных машин, школьного духового оркестра и поддельного хора цыган с чучелом белого медведя на колесиках. Ярко-алая роза, вдетая в петлицу итальянского пиджака матроса Шурика, идеально сочеталась с его бабочкой на шее.

Несколько позже к судну подошел и капитан Степанов. Он был в нелепой оранжевой панаме, серой брезентовой ветровке и еле-еле тащил за собой два огромных клеенчатых баула с вещами.

— Это что? – спросил Степанов у портового докера, мотнув головой в сторону праздничной толпы у парохода.

— Нашего Шурика в рейс провожают! – гордо ответил тот.

— Сегодня у него свадьба?! – удивился Степанов.

— У Шурика? – докер улыбнулся, — Нет, конечно!

Подойдя к трапу, вновь прибывший капитан с удивлением обнаружил чучело медведя на месте вахтенного. Медведь, стоявший на задних лапах, был с повязкой дежурного на левом ухе, и рацией, периодически шепевшей из распахнутой пасти чучела.

Неожиданно, хор цыган, громко и фальшиво, запел: "Пей до дна, dear mister seaman, пей до дна, Шурик ты наш дорогой! " и Шурик выпил.

— Что здесь, черт возьми, происходит? – Степанов сурово посмотрел на матроса с пустой рюмкой в руке.

— Это? – Шурик оглянулся вокруг, — Спешил на судно. Поймал попутку – оказалась свадьба!

— А вахтенный где?! – сменный капитан злился все больше и больше.

— Здесь я! Внутри медведя! – раздался голос из чучела.

— Что вы там делаете?! – зарычал Степанов.

— На вахте у трапа стою, — ответило чучело.

— Но почему внутри белого медведя?! — окончательно взбеленился новый капитан.

— Так свадьба же! Вот медведь и белый! — объяснил вахтенный.

Степанов открыл рот, на мгновение замер, потом выдохнул и закрыл рот, так ничего более и не сказав.

Наверху, на палубе парохода, загудел электромотор судового крана и на пирс спустилась грузовая сетка.

— Товарищ капитан, — матрос Шурик, широко улыбаясь, обратился к Степанову, — Давайте сюда ваш багаж. Мы его сейчас быстренько на борт погрузим!

— Не надо! Я сам! – зло ответил тот и, тихо матерясь, начал карабкаться вверх по узкому трапу, толкая один баул перед собой, а другой волоча позади себя.

Ему почти удалось подняться на борт, когда его передний баул, зацепившись углом за леер ограждения, качнулся и полетел вниз, увлекая за собой капитана вместе со вторым его баулом. Клубок из серой ветровки, клеенчатых баулов и оранжевой панамы выкатился с трапа судна на причал и там распался на четыре составные части. По неестественно вывернутой ноге неудачливого бауловладельца было понятно, что у сменяемого капитана в этом порту подмены уже точно не будет.

— Около восьмидесяти процентов производственных травм в торговом флоте происходят на трапе судна, – менторским тоном сказал матрос Шурик и, залезая в грузовую сетку, продолжил, — Вот я, к примеру, трапом стараюсь вообще не пользоваться! Только не в первый день в рейсе!

Закончив свою нравоучительную сентенцию, Шурик, подняв голову вверх, крикнул: "Эй, на кране! Давай там вира помалу! "

Спустя полчаса, когда парамедики, приехавшие на вызов, фиксировали Степанова на носилках, наш капитан, ставший в этом порту бессменным, наклонился к своему несостоявшемуся преемнику и сказал:

— Повезло вам! Ой, как повезло! Так быстро и так легко отделаться от матроса Шурика! Класс! Не то, что в должность, вы даже и на палубу судна умудрились так ни разу и не вступить! Только с матросом Шуриком познакомились и всё — сразу в госпиталь!

За стенкой в прошлом году поселился удивительный сосед. Включал в 8 утра радио-шансон на полную, сам уезжал на работу и пьянки-гулянки; приходил поздно, и ровно в 23:00 выключался. А я работал на удаленке; каждый день — стендапы и дейлики в скайпах-зумах. Шансон даже через шумоподавляющие наушники пробивал. Работать — никакой возможности. После недели аудио-пытки я снял стекло с дверцы микроволновки, приставил её к стенке, откуда шёл звук, и включил. Через пару секунд радио умолкло, и я смог продуктивно проработать остаток дня. Утром увидел, как сосед вытаскивает к мусорке коробки от новой аудиосистемы. Шансон-вакцинацию пришлось повторить еще два раза, пока сосед не угомонился. Ну что ж, технологии побеждают арестантский уклад.

За 2 года до смерти, Черчилля привезли в Вестминстерское аббатство, долго водили, показывали…

В конце он выдал:

Вы пригласили меня, чтобы я выбрал себе место. Но со многими я бы даже чай не сел пить, а Вы хотите, чтобы я лежал с ними целую вечность.

Сам я технарь и как-то попал на пьянку к единомышленникам. Человек восемь нас было. Зашёл разговор о микроскопах... Естественно, вспыхнул спор, какой лучше/круче, а я возьми и ляпни: "А вы сперму посмотрите. У кого будет самый крупный и чёткий снимок, тот и победил". В общем, нашёлся даже донор, а самым крутым оказался микроскоп МБС производства СССР. Ах, технари, страшные люди!))

Под нами долгое время жил вполне известный в своих кругах оперный певец, заслуженный или народный. У него было довольно много учеников, в том числе и достаточно популярных. Когда они распевались, у нас было хорошо все слышно, но нам это как-то не мешало. Я смеялся: — Благодаря им мы весь репертуар Оперного театра знаем