очень сильно чувствовалась разница между мной, парнем из глубинки, который пробился в топовый вуз, и студентами, которые учились на платном и проживали в Москве всю свою жизнь. Я даже друга завёл. Хватило его на три месяца.

У меня плохое зрение, и в день, когда мне надо было зачитать доклад, я разбил свои очки, соответственно, прочитать его нормально у меня не выходило, что дико веселило всю группу и стало спусковым крючком для этого самого "друга". Дальше всё превратилось в снежный ком: из одного человека меня начали гнобить 10, потом 20, потом вся группа, позже подключились параллельные группы, а потом и весь поток. Я пытался дать отпор не единожды, но эту волну людей мне было не сломить.

Три курса я пытался бороться: обращался в деканат, к декану, в ректорат. Всё было впустую. Я потихоньку начал забрасывать учёбу и становился затворником. Я был один в чужом мне городе, рядом со мной не было ни семьи, ни друзей. Так я дотянул до середины пятого курса, появляясь лишь на сессиях. На зимней сессии меня завалили, что подкинуло поводов гнобить меня, и это уже превратилось в настоящую травлю и преследования. Я не мог спрятаться даже в своей комнате общежития. Я сорвался.

Теперь я до ужаса забитый, ненавижу людей, веду достаточно затворнический образ жизни. Всё моё общение с людьми происходит только по работе.

Я не знаю, чем тогда заслужил такое. Но, в отличие от школьной травли, в которой участвуют глупые и ничего не понимающие дети, это была травля осознанная и целенаправленная.