Сегодня испытал на себе понятие "звездный час".

ТЦ. Женская половина сгинула среди витрин, послав нас наверх, туда где есть еда, и обещав быть. Мы с Лехой бредем, размышляя о бренном, то есть сколько нам отбывать и как выжить. Но мы же мужчины, мы сильные, мы сможем... и т. д.

И тут сзади доносится на редкость противный такой гундосый голосок:

— Я даже в кафе хотел пригласить, а она не дала!

Другой голос "утешает", что мол не везет тебе с бабами, может попробуешь с мужиками.

И тут мы это ощутили. Дружно обняли друг друга за талии и так же дружно обернулись.

Сзади было нечто: прыщавое, слегка немытое, с длинными сальными волосами. И ножки в полосатых штанишках тоньше, чем у меня рука. Короче, Фубля в виде человека.

— Нет, мужики, извините, — сказали мы, стараясь не ржать, — мы ему тоже не дадим.

После чего ушли, гордо виляя жопами.

Конечно, скоты. Но не удержались.

Небольшую группу охотников закинули на вертолете к леснику. Просторная поляна, старенький но крепкий домик, пожилой лесничий представившийся Мухиным, ничего необычного, кроме одного. Вокруг сплошной стеной лес, нет ни одной дороги ведущей к поляне, а они на геликоптере покружили немало выискивая ее, а возле дома припаркован УАЗ "Буханка".

Было это давным-давно, когда сахарная трубочка, вафельный рожок такой с мороженым, была в редкость и потому в радость. Идем с приятелем по Невскому, и вдруг на встречу попадается первый человек с сахарной трубочкой, потом другой, потом сразу несколько. Ага, значит нужно искать где стоит эта бабка с ящиком на колёсах, а к ней – очередь, как же без неё, без очереди. И вот на подходе к магазину "Маска", который торгует всяким театральным реквизитом, видим длиннющий хвост. Ставлю Сашку в конец очереди, сам шарю по карманам, отсчитываю мелочь:

— Стой тут, а я попробую без очереди, типа у меня без сдачи.

Иду вдоль хвоста, но он приводит меня не к заветному ящику с морожкой, а уходит вниз по ступенькам, в полуподвальное помещение с буковкой "Ж" над дверью. С другой стороны ступеньки ведут к двери с надписью "М", только очереди там нет, снуют туда-сюда деловые мужички, поправляя ширинку на ходу. Смотрю на очередь, в которой стоит Сашка: точно, одни бабы, косо смотрят на него, но ничего не говорят, молча стоят за и перед ним, разве что зазор побольше, чем в другим месте очереди. Смех душит, не могу говорить, машу ему, мол выходи. Тот не выходит:

— Что, не вышло без очереди? Ну а я постою, уж больно хочется.

Мой четвертый муж американец рассказывал. Был он в дикой молодости полицейским, и был у них сотрудник, тоже полицейский, молодой парень лет 25. И хотя он жил отдельно от родителей, но все же любил заехать к своей мамочке, итальянских корней, чтобы откушать ее домашнее спагетти с мясным соусом. А после этого он любил прилечь на диван, чтобы принять послеобеденный сон, перед тем как выезжать в ночное дежурство.

И вот в один из таких дней, когда он сытый и довольный отдыхал на диване, к нему подкралась малолетняя сестренка, лет десяти, и накрасила ему ногти на ногах лаком нежно-розового цвета. Когда он проснулся, он конечно это увидел, разозлился, но времени стирать лак с ногтей уже не было, поэтому он просто надел свои носки и ботинки и поехал на дежурство. И так случилось, что именно в это дежурство его подстрелили в ногу (или в ж.. , это история уже умалчивает) и повезли его на полицейской скорой помощи прямо в больницу. И вот значит завозят его в приемный покой, вокруг толпа медсестер, прямо как в фильмах показывают, все бегут и везут его прямо в операционную. Разрезают на нем штаны, снимают обувь и носки, и валятся от смеха. Даже забыли про пациента. Сам пациент, ранен не смертельно, лежит и краснеет.

Это было в 80-м лохматом году и с геями не носились тогда, как они делают сейчас.