вижу: на самой большой картине (холст, масло) какое-то пулевое отверстие прямо на ляжке обнаженной красотки, собирающей дрова...

Спрашиваю:

— Что тут была за война?

Сергей улыбнулся:

— Да была война с соседом, его убили кстати. Но это не то, что ты думаешь! Я не причем: Дело было лет двадцать назад.

Вселился в соседнюю квартиру один новый русский, а по сути – обычная быдлота и бандюган.

Он поначалу пытался всех нас "строить", и в основном "построил", только вот со мной пока не пересекался.

Однажды дивным воскресным утром, я проснулся от жуткого звука похожего на скрежет самолета, садящегося без колес на наждачную бумагу...

Вхожу в комнату, вижу: на пол сыплется штукатурка, а из ноги "Крестьянки собирающей хворост", торчит огромный железный штырь толщиной с большой палец. Дикие звуки стихли, а штырь нагло вращаясь, все вылезал из картины.

Мне очень не хотелось ругаться с соседом – головорезом, но... раненная "Крестьянка собирающая хворост", смотрела на меня с укоризной и мольбой!!!

Звоню в дверь, хозяин с порога хотел меня послать подальше, но оceкся, потому что я, ни слова не говоря, смело поманил его пальчиком к себе.

Он вошел, раздувая ноздри, увидел штырь, и извинился. На словах его извинение звучало так: "Ху-е! Нихера себе как прошило, но херли ты хочешь? Штыри немецкие, родные... я у себя сейф на стену вешаю, должно же быть реально – надежно.

Ладно, не парься, сейчас пойду, вытащу его, захерачу на пять сантиметров покороче".

Озадаченный сосед ушел, глядя на свои растопыренные пальцы, чтоб не забыть какой длины должен быть новый штырь.

Он вернулся к себе, схватил газовый ключ и давай выкручивать болт.

Кряхтел, пыхтел и, несмотря, на то что мужик здоровый – не смог. Ни туда, ни сюда.

Вернулся ко мне. Входит, смотрит на штырь торчащий из ляжки:

— Слушай, он, похоже одноразовый. грёбанные фашисты сделали капкан, короче там такая система, что его так расперло в стене, теперь обратно не провернуть. Эх, был бы это просто костыль, мы бы его от тебя кувалдой выбили бы... Ладно, пойду еще раз попробую.

Через 20 минут, бандюган весь в мыле опять вернулся ко мне, пощупал ненавистное острие с резьбой торчащее из ляжки и чуть не плача ушел обратно к себе.

В следующий час весь наш дом сотрясали удары древнеримского тарана... Я не выдержал, зашел к нему.

Вижу: мужик вошел в яростный раж: долбил свою стену вокруг огромного болта, и надо сказать добился больших трудовых показателей: выдолбил в железобетоне, кратер величиной с тарелку и это не считая вмятин от неточных попаданий...

Я говорю:

— Хорош, дай-ка я попробую открутить.

— Да куда тебе? Не смеши меня, я призер Чемпионата СССР по вольной борьбе, не выкрутил, даже ручка в кувалде уже шатается, а ты лезешь... Да там и грани уже срезало, проворачивается ключ... Иди к себе, не беси меня!

Я подошел к болту и... не без натуги выкрутил его ГОЛЫМИ РУКАМИ (!)

Сосед был настолько ошарашен, что тут же начал абсолютно по-человечески извиняться за свой бестолковый ремонт.

С тех пор, года два, (аж пока его не застрелили) он всегда при встрече, первый со мной здоровался, причем протягивал сразу обе руки. Эти ребята, все-таки уважают тех, кто сильнее их...

Я говорю:

— Да прикольная история, а как же у тебя получилось открутить болт голыми руками, если борец не смог, даже газовым ключом?

Сергей:

— А ты, Грубас, не смотри, что во мне пятьдесят кило, я же с детства скульптурой занимаюсь, пальцами глину разминаю, вот и накачал... Шутка.

Привстань с табуретки, видишь на подушечке дырку?

Так вот как только сосед пошел к себе выкручивать болт, я приподнял со штыря картину, наколол на него эту подушку, чтоб не поцарапать обои, и привернул к нему намертво тиски...

А когда, мастер-фломастер, весь в мыле, возвращался ко мне, то я снимал тиски и опускал картину обратно на штырь...

себе такую забаву, — вечерком, в сумерках, когда нороду много идёт по тротуару, кто-нибудь из нас начинал стонать в трубу из котлована. "Ох, помогите, провалилась я, самой уж не выбраться! Ой, помираю я, сил уж нет совсем... "Ну, и прочую ерунду. Бегали, проверяли, как звучит, чтоб стонать правдоподобнее. В самом деле, звуки из трубы у коллектора напоминали стоны какой-нибудь старушки, невесть как провалившейся туда.

Некоторые сознательные граждане верили, бегали за фонариком и верёвкой, светили и даже пытались спускаться в яму.

В тот вечер я пришёл один, дружок должен был вот-вот подойти, заранее же договаривались! А его всё нет и нет. Ни и решил я начать один, размяться, так сказать. Изображаю что-то вроде "Помираю я... "И тут у меня за спиной раздаётся какой-то совсем замогильный голос, гулкий и с хрипотцой, — "Ну, так сд@хни же! "

С ТАКОЙ скоростью я ни до, ни после из котлована до дома не долетал.

Штаны остались сухими, но уснуть я не мог ещё долго, так колотилось сердце.

Думаете, что это было? Дружбан решил "приколоть" меня. И у него это получилось! Он в соседнем котловане поджидал, когда мне станет скучноь.

Ну и в точно такую же трубу мне ответил.

с ними руки к белым братьям из далёкой северной страны, они пытались осчастливить ими весь экипаж. Это были африканские фигурки и безделушки из красного и чёрного дерева, а также фрукты. Несмотря на запрет командования, натуральный обмен всё же имел место. Частенько можно было видеть, как по палубе эсминца лёгкой тенью мелькали члены экипажа с кокосами и ананасами, исчезая в своих постах. Это сейчас их можно свободно купить в магазине, а тогда, в начале 70-х, они были настоящей диковинкой. Матросы "Бывалого", ребята щедрые, на обмен предлагали самые "необходимые" в Африке вещи, благо ассортимент нашей корабельной лавки это позволял. Летели на причал: мыло

"Хозяйственное", "Банное" и так нужный на чёрном континенте гуталин.

Мойтесь, товарищи [мав]ры, чистите обувь! В свою очередь на борт переправлялись сувениры и фрукты. Кушайте, советские моряки, витамины, любуйтесь на фигурки стройных [мав]ритянок. Большим спросом у фарцовщиков пользовались тельняшки и ещё одеколон "Маки" и "Кармен". Стеклянные флаконы треугольной формы с резкой, пахучей жидкостью были непременным атрибутом точек Военторга. Куда там французам со своей парфюмерией.

Какой-нибудь "Диор" или "Шанель" — слов нет, известные марки, даже в

Гвинее, а вот одеколон "Маки" и "Кармен" до нашего прихода на западном африканском побережье не знал никто. Желающих насладиться замечательным запахом советского парфюма было много. Как они использовали эту пахучую жидкость — мы не знали. Сами ли поливались ей, а может, дарили своим чернокожим подругам, или перепродавали? Случилось так, что одеколон с поэтическим названием жгучей испанской красавицы чуть не стал причиной разрыва наших добрых отношений. Когда торговля набрала оборот, стало ясно, что спрос на него и другие товары превысил предложение. Урожай в Гвинее снимают четыре раза в год, а запасы корабельной лавки быстро закончились.

В результате интенсивного торгового обмена на переборке корабельной лавки сиротливо остались висеть только шнурки от матросских ботинок, стопка почтовых конвертов и наборы ниток с иголками. Возник дефицит. Однажды, вернувшись с моря, мы пришвартовались не к причалу, а к борту советского сухогруза. Там работали портовые грузчики, среди которых быстро появились менялы. Наша палуба оказалась ниже палубы соотечественника. Небольшими группами мы стояли на юте корабля. И захотелось тут одному нашему матросу вкусить сочную мякоть ананаса, ну просто очень, до слюны. Тем более, что с борта нашего соседа их назойливо предлагали. Но обменять ему было нечего, и своим желанием он поделился с друзьями. В чью разгоряченную тропическим солнцем голову пришла простая счастливая мысль, сказать трудно, но сама её оригинальность и новизна показалась заманчивой. Такой пример ещё не был описан ни в одном учебнике по внешней торговле. Итак, в пустой флакон из-под одеколона "Кармен" была налита солярка! Да, одеколон в лавке закончился, но солярка на корабле была. По цвету на одеколон похожа и запах есть. А почему не воду налили, так она без цвета, запаха и вообще на корабле на вес золота. Короче, необходимые для продажи приличия были соблюдены. На "Бывалом" всё бывало, а такое впервой.

Молодцы моряки, любят добрую шутку! В этот же самый день, темнокожий джентльмен захотел осчастливить себя или свою подругу парфюмом. Со спелым ананасом он стоял на борту сухогруза. Желания сторон совпали. Язык жестов сработал быстро и ананас с одеколоном перелетели из рук в руки. Дабы не видеть разочарования гвинейского "друга", и не портить себе аппетит, наш товарищ моментально исчез с ананасом в стальных недрах эсминца. Мы же с интересом наблюдали за негром.

Он отвернул колпачок флакона и понюхал содержимое. Понюхал ещё раз… и ещё. Не может быть! Посмотрел на этикетку с красивой, черноволосой испанкой, вдыхающей аромат алой розы. Содержимое не соответствовало упаковке и обман был раскрыт. От обиды и недоумения он не знал, что предпринять, но решение пришло быстро. В Гвинее ведь тоже живут сметливые ребята. Сбегав на берег, он вернулся с камнем в руках, и с борта сухогруза стал выслеживать "дичь" – своего недавнего торгового партнёра. Намерения его были серьёзные, да ещё в поддержку он пригласил своих земляков, которые с гневом кричали что-то в нашу сторону. Сквозь французскую речь слышались дорогие матросскому сердцу забористые словечки. Подумалось, надо же, как они быстро выучили русский, а ведь мы и месяца здесь не пробыли. Матросы стали избегать хождения по левому шкафуту, ведь "охотник" мог ошибиться и признать в обидчике любого из нас.

Вспомнилось грозное предупреждение из "Айболита": "Не ходите дети в

Африку гулять!". С затаённой обидой, огорченный обманом абориген бродил с камнем по палубе сухогруза, выслеживая нашего матроса. Предупреждённый о грозящей ему беде, братишка сидел в душном боевом посту и не выходил наверх. Только память о съеденном ананасе и весёлой шутке ободряли его.

Вскоре всё вскрылось, доложили командиру и "международный конфликт" был улажен. На борт советского судна отправился один из офицеров. В качестве отступного он вручил потерпевшему новую офицерскую рубашку, тельняшку, и попросил не преследовать партнёра. Этого оказалось достаточным и, свидетельствуя о перемирии, гвинеец выбросил флакон "Кармен" в воду залива. Был ли наказан наш матрос я не помню, но он точно вернулся живым домой… к маме. А стекляшка с соляркой до сих пор покоится там, на дне, как памятный знак о пребывании эсминца "Бывалый" в Конакри.

Старший матрос Михаил Балашев. г. Санкт-Петербург, 2010 год.