— Они все очень удивились, — рассказывала девушка. – Ведь какова перцепция? Все думают, что Judaic Studies – это изучение иудаизма. И там должны работать люди с пейсами и в лапсердаках. И они должны изучать древние свитки торы. Но я им объяснила, что это мисконцепция. Наша тема намного шире!

— Мое интервью прошло на ура, — рассказывала девушка. – Я им привела кучу примеров из своей диссертации. Как писают в Кирьят Шмоне Семы из Жмеринки и Бори из Гомеля. Они так смеялись! И меня приняли на работу.

Услышав ее историю, я загорелся. Я ведь тоже ведь хотел бы написать такую диссертацию. Уж больно тема интересная.

Это ведь только кажется, что туалеты привлекают в первую очередь гуманитариев. Вовсе нет, математики тоже ими очень даже интересуются. Действительно, вы, конечно же, знаете имя великого Дональда Кнута. И он однажды обратил внимание на туалетную бумагу в университетском туалете. Там было два ролика туалетной бумаги. И одни профессора, видя один толстый ролик, и второй поменьше, они отрывают бумагу от того, что поменьше. Они психологически хотят сначала полностью использовать один ролик, а уже потом переходить ко второму. Но есть и другие профессора. Которые психологически стремятся к тому, чтобы эти ролики были одинакового размера. Вот. И Дональд Кнут написал математическую статью, где дал полный анализ статистического распределения размера этих двух роликов.

Понимаете? Туалеты интересуют всех! И я не исключение. И я, на основании опыта всей моей жизни, тоже имею кое-что вам рассказать.

Скажем, я как-то раз писал в одном придорожном туалете в нечерноземной зоне Российской Федерации. И дизайн этого туалета меня интеллектуально поразил. Архитектор принял ряд смелых решений, которые мне бы не могли прийти в голову. Мужчины стоят вдоль стены и писают на эту стену. И все стекает по стене на пол. А пол покатый, все стекает в центр туалета. Мимо ног стекает, и под подошвами тоже. А там в центре туалета — дырка. Очень экономное решение, я считаю. Не нужны ни унитазы, ни писсуары. Я считаю, что этот туалет надо описывать в учебниках по архитектуре.

Вот. А когда я переехал в Америку, я удивился тому, что очень часто женщины, скажем, во время чьего-нибудь дня рождения в ресторане, объявляют, что они идут в туалет. Зачем объявлять во всеуслышание? Можно же пойти туда тайно. В крайнем случае сказать, — я сейчас. Без указания пункта назначения. Но нет.

— Я в туалет! – с улыбкой объявляет Меган.

— Я с тобой, я с тобой, — тут же загораются Дебора и Маргарет.

Меня такое их поведение вначале удивило. Ведь если Петя скажет, что он идет в сортир отлить, я вряд ли пойду с ним за компанию. Зачем?

Но знаете, это во мне говорит совок. Я же подпсудно предполагаю, что поход в туалет – это что-то неприятное. Запах, сами понимаете какой. Я же привык к тому, что, идя в туалет, я задерживаю дыхание, и хочу выскочить оттуда как можно быстрее.

Но американские туалеты чистые. Все сверкает! И можно задержаться у зеркала, поправить прическу. И посплетничать. Туалет – это как социальная сеть. Там девушки говорят иначе, чем в зале ресторана. Там можно пооткровенничать.

Знаете, мой факультет раньше находился в самом старом здании на кампусе. И это здание было таким, слегка потертым. Сами знаете, как строились раньше университетские здания. На полу плитка. Стены из белого камня. Без штукатурки. Не надо белить, не надо красить. Можно не делать ремонт десятилетиями. Вот. И наше здание было именно таким. В принципе, довольно чистым, но не сверкающим.

В старом здании туалеты тоже были такими. Не сверкающими. И я заметил, что студенты относятся к этим старым туалетам без особого пиетета. Иногда они даже не спускали за собой воду. Там был один умывальник, и они быстро споласкивали себе руки. Для галочки. Словом, было там слегка грязновато.

Вот. А в новом здании туалеты – это туалеты! Сверкают чистотой. Вдоль стены ряд красивых умывальников, с жидким мылом. И все тщательно моют себе руки. Два раза намыливают.

Я обратил внимание на то, что в новом здании студенты изменились. Стали более тихими, спокойными, уважительными. Относятся с почтением как к профессорам, так и к академическому институту, в котором они учатся. Словом, я делаю важное научное наблюдение – от чистоты туалетов зависит поведение людей. И если туалеты чистые, то и люди ведут себя культурно.

Из всего этого я могу заключить, могу предположить, что в Кремле туалеты грязные. На полу валяется туалетная бумага. Некоторые не спускают за собой воду. Не моют руки. Им поэтому неохота вести себя культурно на международной арене.

В 2000-е, когда я сам начал закупаться продуктами, выяснилось, что вообще-то на полках уже давно появилось много разных видов сгущёнки. И кроме баночек с любимой с детства этикеткой, есть, например, мягкие пакеты, с изображением, совершенно не похожим на гостовское.

А что если пойти против заветов предков, подумал я? Да, двадцать лет я ем сгущёнку из стальных сине-бело-голубых банок. И родители мои её ели. И бабушки с дедушками. Но что плохого случится, если я испробую новое? Да, стоит такая нетрадиционное сгущёнка подороже милых сердцу исконных баночек, но ведь не каждый день я её ем.

Я сделал над собой волевое усилие и купил дорогую сгущёнку в мягком пакете без единой синей или голубой нотки в палитре. И вуаля! Внутри оказалась та самая прекрасная "советская" сгущёнка из моего детства. В следующий раз я купил пакет с другим рисунком — и там тоже была отличная сгущёнка. С тех пор я практически никогда не вытягивал пустых билетиков. А всего-то нужно было взять на вооружение два правила:

1) Не покупать самые дешёвые товары в линейке,

2) Не обращать внимание на степень схожести дизайна этикетки с тем, что было во времена царя Гороха.

Абсолютно идентичная история параллельно развивалась и с красной икрой. Традиционные "советские" зелёные баночки то горчили, то были слишком пресными, то, наоборот, оказывались ядовито солёными. И так продолжалось долгие годы, пока я не додумался купить икру в стеклянной таре не за 200 рублей, а за 550. А потом вообще потряс устои и перешёл на пластиковые пресервы. В итоге я полностью сосредоточил в своих руках закупку икры для домашних застолий и увлекательная лотерея сменилась унылой, почти предсказуемой стабильностью.

От выбора алкоголя мои родственники тоже были отстранены. Так что "Советское шампанское" больше никогда не оскверняло наши новогодние столы, желудки и вкусовые сосочки.

А вот моя двоюродная тётя, которая периодически спрашивает, понравился ли мне подарок Якубовичу в прошлую пятницу, так по сю пору и сетует, что нынешняя икра уже давно не чета прежней. Надо ли говорить, что икорные банки любого, кроме зелёного, цвета попросту находятся вне зоны её восприятия реальности.