Георга Отса, знаменитого эстрадно-оперного певца, обожала вся страна. Особым уважением Отс пользовался у своих земляков — эстонцев. Как-то раз Георг Карлович приехал со своим сольным концертом в один из эстонских колхозов, где построили новый клуб.

В честь этого события певца и пригласили, а он не смог отказать землякам. Когда певец со своим аккомпаниатором приехали под вечер на место, то обнаружили, что "новый просторный клуб" не может вместить всех желающих посмотреть выступление звезды.

Дело в том, что сарафанное радио очень быстро разнесло весть о приезде знаменитости по округе, и в новый клуб набился народ из соседних сёл и посёлков.

Стояло лето, и было принято решение перенести концерт на открытый воздух. Пока сооружали импровизированную сцену, Георг Отс стал искать укромный уголок, где бы можно было распеться, не привлекая внимания. Но повсюду были люди.

Он огляделся и увидел в полутьме вдалеке какое-то большое белое здание с широким входом.

— Вот где можно распеться! Пойдём, — сказал Отс своему концертмейстеру.

Они вошли в помещение. Было темно. Но зато потрясающая акустика. В тихом безлюдном помещении зазвучал приятный лирический тенор. Георг Карлович запел пролог из оперы "Паяцы":

— Позвольте просить вас позабыть на время, что перед вами паяцы...

И тут вдруг откуда-то из глубины раздалось дружное протяжное:

— Ммм-уууу!

Здание оказалось коровником. Отс очень удивился, что бурёнкам тоже пришлось по душе творчество итальянского композитора Леонкавалло. И они решили подпеть.

У моей третьей жены, очень хорошие отношения с матерью ее бывшего мужа. Дама действительно на редкость классная, добродушная и хозяйственная.

А поскольку присутствуют дети (нажитые в совместном браке, а теперь и в совместных), то она приезжает и забирает на летний месяц-другой когорту этих сорви-голов (и своих внуков и несвоих)).

Лето, она приезжает. Мне надо ее встречать. Суббота. 9 утра. Лечу, как положено, точнее — как не положено.

И вдруг встречает меня огромной улыбкой, где-то на прямой, сотрудник доблестных органов. Широко и дружелюбно улыбаясь, в белой рубашке (праздник был какой-то, как потом оказалось). Я по привычке, пытаюсь вступить с ним в коварно-денежные отношения.

Он, не переставая улыбаться:

— Документы, будьте добры....

— Не вопрос, но жутко, правда, жутко спешу...

— Понимаю. Документы пожалуйста.

В это время подходит второй (как я их называю — человек с феном), но более угрюмый; берет мои тугаменты

— Ну, Игорь Альбертович, куда торопимся?

Я на автомате выдаю фразу, которую я потом сам не смог повторить без запинки

— Свекровь встречаю

— Кого??

— МАТЬ ПЕРВОГО МУЖА МОЕЙ ТРЕТЬЕЙ ЖЕНЫ

— ... , Володя — отдай ему документы.

Одна моя подруга до недавнего времени все свои проблемы всегда держала в себе. Когда она была маленькой, и ей нужна была помощь родителей, те всегда говорили, что у них есть дела поважнее и некогда им на такую фигню отвлекаться. Если же у нее что-то болело, то ответ был один — поболит и пройдет. В редких случаях давали какие-то таблетки. В итоге она вбила себе в голову, что ее проблемы никого не касаются, и что она не должна никого просить о помощи. Так и жила до тех пор, пока на парах не потеряла сознание от боли.

Уже в больнице узнали, что у нее воспаление аппендицита, и нужна срочная операция. На следующий день мы с еще одной подругой спрашивали, как она могла не обращать внимания на такую боль. Подруга сказала, что пила обезболивающее и не считала нужным оповещать кого-то об этом, и идти к врачу. Долго нам пришлось ей объяснять, что делиться проблемами (тем более физическими) с близкими — нормально, и что не нужно забивать на них, ожидая, что все само пройдет. Тогда она нам и рассказа про свое детство (до этого всегда избегала этой темы). И вот я уже несколько дней пытаюсь понять ее родителей, и как так можно относиться к своему ребенку.

До сих пор не умолкают споры, когда было лучше жить: при союзе, или при рынке. Для меня этот вопрос не стоит: я знаю, когда отношения между людьми были лучше.

В далеком 91-м году мы с другом за бутылочкой водки заговорили на ту самую тему. Перестройка, тотальный дефицит, свобода предпринимательства и т. п.. Я с грустью обмолвился, что, дескать,

Эта история произошла в начале 90-тых в Минске, в уже самостийной Беларуси. В то время были в почете автомобильные номера серии МИ, с ними ездили силовые структуры, вся верхушка республики и, естественно, блатные. Выдавались такие номера только с разрешения начальника УВД.

Однажды к главному менту приходит дама с запиской, у него в это время сидит посетитель. Дама подает записку, мент читает и изрекает:

— мин@т!

Дамочка — в истерике:

— Да я от Андрея Андреича! Как вы можете и т. д. и т. п.

Тот, опять:

— Я вам еще раз говорю: мин@т!

Дамочка покраснела:

— Хорошо, но пусть молодой человек выйдет, не при нем же!

Главный мент понял, что сморозил не то, и пришла уже его очередь краснеть:

— Женщина, я вам еще раз повторяю: серии МИ больше нет, серия МИ — закончилась!