– это смешно и натужно. Типа – сходил домой, набрался смелости, и вернулся раздать обидчикам мзды.

Мзда – она сочна и ароматна, лишь в горячем виде. Самая нежная, но остывшая баранина – вяжет рот и вязнет на зубах. А холодные блюда, на бывшей одной шестой суши мирового океана, считаются так себе по наслаждению едой. Холодец, или сало – это скорее закуски. А закуски они для чего? Для разжигания аппетита, а не для сытости. Так что все эти холодные закуски и салатики – оставляем, как баловство.

Веня, несмотря на зрелые года и состоявшуюся доходность – был человек не мелочный и не мстительный. Даже подворовывающих сотрудников он особо не щемил, помятую свое СССР-ное прошлое – тащи с завода каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость. Все проколы он вешал на плечи своих замов, говоря: если система протекает, значит плохо настроена, и отлажена; а если протекает без потерь для качества – значит вопрос не вниз, а — вверх.

Веня безмятежно вырос в 80-е, невозмутимо прошел 90-е, и даже не особо уворачивался от изменения климата в "нулевые". Он спокойно и с пониманием относился ко всем видам поборов, понимая, что сначала к тебе приходит участковый, а по мере взросления – другие органы, играющие на твоих чувствах к прибавочной стоимости. Но было, то, что держало в нем досаду, и саднящую оскомину — кинувшие его "задешево" знакомые. Не невозвращенные долги, к этому он относился спокойно, считая – давай столько сколько не жалко, тебе небеса подкинули больше, чем другим. А именно – беззастенчивое дешевое кидалово, основанное на доверии.

Не денег было жалко, унижала беспомощность, в которой он оказывался. Ну, в самом деле, как сказал ему один из приятелей кинувший его: "…но ты же не будешь со мной бодаться, что, ты из-за такой суммы будешь мне стрелку забивать?".

Веня хотел не наказания, кто он такой, чтобы вершить правосудия; и не восстановления справедливости. Хотелось, поделиться чувством гадливости и беспомощности от произошедшего, и невозможности что-то исправить.

Организовать частное помпезное "пати", было делом не очень сложным, и не особо дорогим. Пригласить туда тех, кто заслуживал – тоже было делом техники. PR, SMM и таргетологи не зря едят свой сладкий кусок кекса.

А уж сделать фото и видео отзывы, и "завирусить" их в соцсетях, и некоторых СМИ с заголовками "закрытая гей вечеринка" оказалось совсем простым….

желтое пятно, которое по мере приближения превращается в огромное желтое предупреждающее объявление: "Водитель, внимание! Впереди участок дороги с экспериментальной разметкой! Будь бдителен!". Андрей вздрыгивается и мы начинаем фантазировать, какой может быть экспериментальная разметка на федеральной трассе: рельефная, светящаяся, со звуковым сопровождением, в виде бабочек… Через километр в черном коридоре появляется новый стенд, с тем же текстом и уточнением: участок с экспериментальной разметкой – через 1 км. Мы сбрасываем скорость до 60 км/час и пытаемся предугадать будущее: "Разноцветные линии! не-а, самопадающие при наезде фигуры! да ну, сверху на дорогу будут лучи проецироваться!". Приближается желтое пятно: "Водитель, внимание! Вы въезжаете на участок дороги с экспериментальной разметкой! Будьте внимательны! Ваши отзывы вы можете сообщить по тел. 123-456-789". Мы отрываем глаза от стенда – и синхронно издаем вопль: "…ляяяяяя!". Впереди – черная пустота, край галактики без ощущения пространства и времени, фотоны из фар умирают сразу перед машиной – не видно НИЧЕ…УЯ! У меня на какое-то время пропадает ощущение положения: где верх?! где низ?! и только вектор движения оставляет слабое понимание того, где перед, а где зад. Андрюха вцепляется в руль мертвой хваткой и двумя ногами прыгает на педаль тормоза. Машина встает колом, скользит юзом, немного вроде подворачивает и останавливается. После десятка секунд ужас отступает, мы смотрим друг на друга бешеными глазами, и я замечаю, что вокруг тишина (мотор заглох) и видно только, как на приборной панели светится несколько лампочек. Открываю дверь, вываливаюсь из машины, чуть не подвернув ногу – земли не видно. Возвращается ужас – лампочки на панели исчезли из виду и вокруг снова – НИХУ…ЕГО! Непередаваемые ощущения – наверное, как в космосе в невесомости, но там нет только гравитации, а тут нет ничего, кроме нее. Держусь за машину, пытаюсь не потерять равновесие. Андрюха стоит с другой стороны и злобно матерится: "Ни хрена себе! Экспериментальная разметка – это когда ее нет?! Как мы поедем-то? Я не то что дорогу – я свой нос не вижу! С твоей стороны асфальт есть?". Щупаю вокруг ногой, но отходить от машины боюсь – потом не найду ее. "Андрюх, я не чувствую". Неожиданно сбоку появляется комета, которая меееедллеееенннноооо летит в нашу сторону. Я напрягаюсь, Андрюха прячется за дверь. Мучительное ожидание приближения неизвестно чего, комета раздваивается и вдруг превращается в машину, которая как-то ползком приближается к нам. Фары у нее светят хорошо, но не освещают ничего. Она останавливается перед нами, освещая буханку, и часть деревьев за нами, и тут мы понимаем, что стоим почти поперек шоссе. Из машины вываливается мужик с глазами филина и хрипло спрашивает: "Ну чо, как вам эксперимент?! Суки! Не знаете, он скоро закончится?". Я говорю, что вот прямо за нами, мы только въехали в него. Мужик аж обмяк, расслабляясь. "Этот эксперимент на два километра или около того, я полчаса крался, щупая колесами обочину, вы первые, кого встретил! Удачи! Суки эти экспериментаторы! Я им каждые 15 минут звонить буду и рассказывать, какие они твари!". Он уполз, но вскоре взревел и улетел, а мы опять потеряли ориентацию в пространстве. Однако примерно представляя, где обочина, развернулись, и я пошел впереди, держась за машину и вглядываясь в край асфальта, а Андрюха на первой передаче, на полусогнутых, крался за мной, все эти два километра. У нас они заняли почти час. Машин больше не было ни одной. Когда появилась обычная старая разметка и примерно обозначилась дорога, мы эти белые старые грязные полосы чуть не расцеловали. В первом же поселке Андрюха влупил две бутылки пива, но они даже не разбавили толком адреналин в его крови.

Когда через двое суток мы ехали обратно, на этом участке красовалась ослепительно белая новехонькая традиционная разметка, слепившая глаза даже днем, а от всего эксперимента остался только один покосившийся желтый стенд, на котором телефон был жирно-прежирно замалеван черной-пречерной краской!

экипаж меняется и дальше на точку.

Москвич, заходя в столовую, подходит решительно к столику, на котором указано "Для высшего командного состава". Мой муж вынужден следовать за ним, хотя к своим заслугам относится очень иронично.

Молоденькая официантка порхает по залу, обслуживая заходящих летчиков и пробегая в очередной раз мимо них. Москвич свирепствует от такого игнорирования, муж пытается его успокоить, пошучивая по этому поводу.

Москвич пытается тоже быть великодушным и говорит проходящей официантке:

— Девушка, давайте дружить!

На что та отвечает:

— У МЕНЯ ОТ ВАШЕЙ ДРУЖБЫ П"""А НЕ ПРОСЫХАЕТ!

Тот в нокауте, крик разьяренного бизона на всю столовую с поднятием и построением всех вышестоящих. После клятвенного заверения в 24 часа списать на Большую Землю со всеми штрафными санкциями был накормлен и отправлен по "этапу".

Кстати, после этого муж не раз видел эту ушлую бабенку, когда бывал в той столовой.

История вторая с этим же проверяющим.

Летя в Союз, они сталкиваются с тем, что перед посадкой самолета все подвергаются тщательной проверке и просмотру личного багажа.

Москвич трясет документами, требует старших, в общем качает права.

Молоденькая капитан молча просматривает вещи на столе подходящих к ней военных со словами "Следующий! "

Ни какой реакции на откровенные оскорбительные слова Москвича, в общем сама невозмутимость. Тот бегал, бегал, но желающих улететь именно этим рейсом — уйма, а его корочки ну ни на кого нужного впечатления не произвели.

И вот кульминационный момент — подходит к осмотру, открывает чемодан — а он набит доверху импортными презервативами (в то время в СССР большой дефицит). Девушка ворошит чемодан, долго переворачивая их в чемодане под хихиханья остальных, ждущих в нетерпении вояк и выдает:

— Е""""СЬ НА ЗДОРОВЬЕ!

Москвич, пытаясь закрыть чемодан, красный от смущения МОЛЧА бежит в самолет.