что в связи с тем, что кто-то отменил свою запись, я могу прийти к ним уже в 9.30. Я как раз только отправила свою семью в школу и на работу, а часы уже показывали без четверти девять и до врача было 35 минут езды.

Поэтому я торопилась. Как, наверное, большинство женщин, перед посещением гинеколог я хотела уделить некоторое время интимной гигиене, но на этот раз у меня было слишком мало времени для тщательного ухода, по этому я просто схватила тряпочку для мытья, лежавшую на умывальнике, и быстренько подмылась с ее помощью, чтобы хотя бы иметь "презентабельный" вид. Тряпочку я быстренько бросила в бак с грязным бельем, быстро оделась и в спешке поехала в клинику. Там мне пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем я смогла войти в кабинет к доктору. Так как я, как и множество женщин, знакома с этой процедурой много лет, то я привычно залезла на кресло, смотрела в потолок и представляла себе, будто я в Париже или в каком-нибудь другом далеком месте.

Вошел врач и я должна сказать, что была несколько удивлена, когда он сказал: "Ох, как мы сегодня постарались!" Я ничего не ответила и с облегчением восприняла окончание процедуры.

Весь остаток дня я провела за домашними делами — уборка, покупки, готовка...

Когда закончились школьные занятия, моя шестилетняя дочь вернулась домой. Она одна играла в ванной комнате, когда она крикнула: Мама, а где моя тряпочка для мытья?"

Я ей ответила, что она в стирке и чтобы она взяла себе чистую.

Но она возразила: "Нет, мама, мне нужна именно та, которая лежала на умывальнике, я ведь в нее положила все свои блестки и звездочки!"

Я же скромно оказывал услуги населению путём обучения их выживанию. Дела шли не шатко и не валко — на удивление, всегда находились желающие выжить. Любопытен был социальный срез населения: приходили студенты и тинейджеры, что было совсем не удивительно, но, вместе с ними были солидные отцы семейств, умудрённые охотничьим и рыбацким опытам, а так же несколько профессиональных военных со значительным количеством звёздочек на погонах. Зачем последним понадобилось обучаться выживанию, оставалось только догадываться... Между прочим, если судить по опросам, проводимым среди наших курсантов, все они были довольны обучением и с трепетом получали дипломы, заверенные моей подписью и печатью, которую мне по знакомству вырезал один художник.

Естественно, когда в наши заполярные веси прибыл знаменитый выживальщик и путешественник Яцек Палкевич, о чем протрубили все местные СМИ, я бросился в городскую администрация с просьбой устроить мне встречу с ним. Особого труда это не составило. После недлительных переговоров Яцек согласился принять меня в номере гостинице, где он изволил почивать.

Я возлагал большие надежды на эту встречу. В планах у меня было совместное выживание в наших заполярных снегах, небольшой (километров на 150) переход по тундре, восхождение на близлежащую вершину по отвесному скальному маршруту и много других, не менее экстремальных, безумств.

Я долго выбирал наряд для встречи и, наконец, остановился на оранжевой пуховке производства ВЦСПС, грубовязанном свитере и джинсах, заправленных в унты. В те времена так одевались барды и люди, имеющие хоть какое-то отношение к туризму.

В точно в условленное время я был в единственной, в нашем заполярном городе, гостинице.

Дверь мне открыл усталый, лысый, низенький человечек в обычной цивильной рубашке с галстуком и в мятых брюках. Приличный животик, из тех, которые принято называть пивными, внушительно нависал над поясом. Ни высокогорных ботинок на ногах, ни мачете или, хотя бы, ледоруба в его руках, не наблюдалось.

Немного обескураженный обыденным видом знаменитого путешественника, я поздоровался и представился как русский продолжатель традиций выживания за Полярным кругом.

К моему удивлению, Яцек прекрасно владел русским языком. Говорил с характерным акцентом, слегка медленно, но достаточно грамотно и правильно. После традиционных дипломатических фраз о погоде и здоровье, я с ходу начал излагать "выживальщецкую" программу его пребывания у нас. Чем дольше и красочнее я говорил, тем разительнее менялся в лице знаменитый поляк. Вежливая улыбка порою исчезала с его лица, и мне казалось, что он начинал смотреть на меня как на тяжелого больного.

Когда я предложил ему на выбор — переночевать в снежной пещере или в иглу, он тяжело вздохнул и прервал меня:

— Я уже выполнил свою программу пребывания на Крайнем Севере.

—?

— Да, я проехал по вашему замечательному городу, побывал на турбазе в тундре и даже прокатился на лыжах. Больше мне ничего не надо.

"Хитёр... " — подумал я и решил зайти с другой стороны:

— Яцек, а как бы мне позаниматься в вашей знаменитой школе выживания?

Легкая тень недоумения пробежала по лицу моего собеседника, но потом он неожиданно широко улыбнулся:

— Видите ли, коллега, я буду с вами предельно откровенен. Вам совершенно не нужно заниматься в моей школе — вы и без этого всё знаете и умете. У меня там, городские люди учатся простейшим вещам: разжигать костёр и ставить палатку. Апогеем занятий является навесная переправа через горную реку, где они в полной мере получают свою порцию адреналина. Это коммерческое предприятие. Вы понимаете меня — ком-мер-чес-кое! (он, для пущей ясности по слога произнёс это слово и при этом пристально посмотрел мне в глаза). И ещё, мой друг, вам надо в первую очередь рекламировать себя. Побывайте в джунглях, в пустыне, в горах, сделайте рекламные фотографии и вы будете обречены на успех. А выпускникам вашей школы выживания вполне будет достаточно немного теории, общения и чуточку адреналина. Ещё обязателен сертификат об окончании школы выживания, который они с гордостью повесят в кабинете, а потом будут показывать внукам. Надеюсь, вы поняли меня?

Конечно же, мне всё стало ясно, и я спросил его напрямую:

— А можно я буду считать себя вашим учеником и буду ссылаться на вас в своих лекциях?

— Конечно же, мой юный друг! — широко улыбнулся мне хитрый поляк:

— Я тоже буду упоминать о вас на своих занятиях.

Мы пожали друг другу руки, и я вручил ему в подарок тогда дефицитный жидкостный компас немецкого производства, а он, в ответ, презентовал мне две упаковки стикеров с гордой надписью: "Школа выживания Яцека Палкевича".

Кстати, в те времена эти наклейки были совершенно невиданной вещью и мы, впоследствии, продавали их за баснословные деньги. Это помогло нашей школе ещё полгода продержаться на плаву, перед тем, как мы окончательно разорились.

Коммерсанты из нас оказались никудышные и мы элементарно не выжили в наступающем капитализме.

Что, может быть, и к лучшему...