К поднятой теме пропавших без вести. Историю напишу по памяти, почти 30 лет прошло с тех пор, как я ее слышал. Так что не обессудьте.

Стояла ранняя весна 195* затертого года. В этот день Зоя возвращалась из райцентра к себе в хутор. На одной из остановок из автобуса вышла большая группа колхозников, в салоне стало свободнее и вдруг Зою словно ударило током. В сидевшем спиной к водителю мужчине не было ничего необычного — потертый ватник, полинялые галифе типичное южно-русское лицо, седая борода — ничего, кроме его глаз. Потому что именно эти глаза смотрели на Зою с пожелтевшей фотографии каждый раз, когда она заходила в дом.

Мужчина перехватил ее взгляд и, казалось, смутился. Быстро достал из кармана газету и закрылся ей. Свой поворот Зоя пропустила. Повезло, что в какой-то момент автобус вновь заполнился битком, и она смогла остаться в салоне незамеченной. Бородач вышел на конечной, в соседнем райцентре, Зоя следовала за ним, стараясь особо не приближаться, но и не упустить из виду. Запомнив калитку, за которой он скрылся, Зоя пошла назад. Домой пришлось добираться на перекладных, несколько километров идти пешком по грязи и выслушать разнос матери. После чего Зоя рассказала о случившемся.

В тот же день, раздобыв машину, несмотря на протесты матери, все шесть Зоиных братьев помчались по указанном адресу. Ленька, старший и уважаемый, подошел к калитке. Остальные сгрудились позади.

— Хозяин! — крикнул Ленька через забор. Никто не отзывался и тогда Ленька снова крикнул еще громче.

Дверь открылась и на порог вышла женщина. Она пристально поглядела на Леньку.

— Ты чего тут разорался?

— Хозяин дома?

— Нет его! Уехал.

— Вернется когда?

— Тебе какое дело?

— Поговорить с ним хочу. Так когда вернется?

На порог вышла девочка лет пяти. Она ухватила женщину за руку и смотрела на Леньку. И Леньке вдруг стало предельно ясно, что девочка очень похожа на него. И на остальных братьев, стоявших сзади.

— Батя! Выходи! — заорал Ленька со всей силы. И словно эхо подхватили остальные пятеро сзади.

— Убирайтесь отсюда! — закричала женщина. — Нет здесь вашего отца! Пошли прочь! Нет его тут!

Она продолжала кричать и на этот крик из соседних домов выбежали несколько мужиков.

— Вы чего, Надьку обижать вздумали?! — крикнул один из них.

Улица быстро стала заполняться народом. Брошенный кем-то ком земли рассек Леньке бровь. Какой-то парень подскочил и зарядил брату Ваське в ухо и тут же отбежал. Двое мужиков подбежали к Леньке. Но ударить не успели: охнув от ударов по скуле и в пах уселись на землю. Стало понятно, что бить будут и так, что хорошо бы ноги унести. Гриша и Васька сцепились с местными, трое повалили Колю на землю и пинали, пытаясь попасть по голове. Ленька оторвал от забора штакетину и отогнал ей пинавших. Местные отступили. Ленька бросил взгляд на дом. Ему показалось, что занавеска в ближайшем окне шевельнулась, словно кто-то стоял за ней. Женщина кричала. Девочка плакала.

— Батя! Выходи! — кричал Ленька, но никто так и не вышел.

Соперники еще побаивались штакетника, надо было уезжать. Братья стали потихоньку отступать к машине и залезать в кузов. Леньку затащили последним. Вслед им полетели камни, земля и кизяки.

О чем думал Ленька, лежа в кузове, по дороге домой никто не знает. Может быть о том, как почернело лицо матери, когда почтальон принес письмо от командира отца со строчками "пропал без вести". Или о том, что с тех пор, как он принял первый бой в сталинградской степи летом 1942-го, пытался разыскать отца живым или мертвым, чтобы эта зияющая пустота в семье наконец-то исчезла. Или о страхе, который оказался сильнее прошедшего Первую мировую и гражданскую войны кубанского казака Ивана Любченко, и не позволил ему выйти к своим детям. А, может быть, и не он это был вовсе. Может быть, Зоя ошиблась.

— Ваш отец пропал без вести. Точка! — сказала мать, когда они вернулись домой. — А узнаю, что кто-то из вас еще раз туда ездил, пеняйте на себя.

P. S. Когда несколько лет назад стали доступны оцифрованные советские и немецкие архивы, мне удалось найти человека, похожего на своего прадеда. Он ушел на фронт в июле 1941 года и в октябре под Золотоношей попал в плен. Содержался в киевском лагере и в сентябре 1943-го умер при невыясненных обстоятельств во время дорожных работ. Его анкета была одной из немногих, где была вырвана фотография, поэтому сказать точно, кто же был тот человек, уже нельзя. Когда-то мне рассказывали, что на оккупированных территориях существовала практика выкупа местным населением доходяг из лагерей. Но так ли это на самом деле, я не могу сказать наверняка.

Добилась, чтобы муж устроился на работу.

Ожидания: приносит деньги и отдаёт их мне.

Реальность: перестал зависеть от меня материально и больше не реагирует на мои просьбы.

Разводились с мужем по простой причине — его измены и роман на стороне с молодой 25-летней нимфой. Муж такой говорит: "Ну квартиру я вам с детьми оставлю, так и быть, но ты мою долю только отдай деньгами. Машину я себе заберу, ты всё равно водить не умеешь, тебе она к чему. А я буду вам деньгами помогать". Ага, х[рен] там плавал, милый мой! Говорю:

Маме знакомая юристка подсказала, что по закону та имеет право на встречи с внуками.

В лучшие времена мама придерживалась позиции "вы для себя родили" и общалась с внуком часа полтора в месяц, строго в моем присутствии, после чего выгоняла нас домой. А теперь из вредности высудила себе аж 10 часов в неделю.

Что ж, закон есть закон.

Но теперь в будни мама не может — забирать внука из сада далеко. На больничных сидеть не может — она ведь не за то воевала. Возили в выходные, но после первых же сын пожаловался, что бабушка никуда с ним не ходит, не играет, а просто отправляет его в комнату, даёт игрушки и велит сидеть тихо. На следующие выходные мать попыталась удержать нас с мужем в квартире, мол, "а куда вы собрались, нашли няньку, думаете?! "Пришлось напомнить о поданном ею иске и судебном решении по нему. И о том, что нас суд с ней общаться не обязал. На следующие выходные она нам не открыла. Крикнула через дверь, что у нее гости. На следующие — сделала вид, что ее вообще нет дома, хотя шаги и шуршание глазком были отлично слышны. Тут мы уже просто стали откровенно измываться, названивать в дверь и по телефону, долбить во все мессенджеры, пока она нас не заблокировала.

С тех пор ее вообще не слышно.

Мой муж настолько не хочет быть родителем, что готов вытерпеть от меня любую херню, лишь бы я не оставила его с детьми. Узнала я это недавно, когда после длительной череды ссор мы решили все-таки разъехаться, дабы остаться хотя бы приятелями. Я нашла неплохую квартирку, стала готовиться к переезду, как муж вдруг спросил, а не далековато ли близнецам будет ездить оттуда в школу? …

— Так им, — говорю, — и не нужно, они остаются.

— Как остаются?

— Ну смотри: это твоя трешка, а у меня съемная однушка. У тебя официальная работа с хорошей белой зарплатой, а у меня фриланс. В конце концов, у детей здесь прописка, школа, хорошая поликлиника и секции.

Был долгий разговор, в ходе которого выяснилось, что не такие уж у нас разногласия, вовсе не нужно нам разъезжаться. Уже полгода муж добрый, покладистый, даже не огрызается ни на что.