Товарищ вчера рассказал историю, клянётся, что правда.
Пару лет назад выдался у меня тяжёлый день, один из тех, что запоминаются на всю жизнь, а после, вспоминая его ты и сам удивляешься количеству совпадений. Да неужели же именно так всё было? Рассказал бы кто посторонний — ни за что бы не поверил. Такие ситуации, видимо, и рождают на свет божий россказни о порче и сглазе... Вышло так, что с утра я поругался с начальством, и так поругался, что дошло дело до увольнения. Уволили одним днём — мол, собирай шмотки и чтоб больше духу твоего тут не было. Это, правда, хорошо окончилось — шеф следующим же утром позвонил, извинился, и даже повысил зарплату. В расстроенных чувствах пошёл в кафе, вставил в ближайший банкомат кредитку, чтобы снять наличку, а этот крокодил её сожрал. Позвонил в банк, а там обычная тягомотина — мол, приезжайте к нам завтра, пишите заявление и в течение недели выдадим вам новую карту. Но самое паршивое случилось после обеда — вдруг позвонил телефон, я поднял трубку и узнал дядю Сашу, отцовского друга, у которого он гостил в Александрове. "Так и так, — говорит, — ездили с батяней твоим рыбачить на Плещеево озеро, а его там приступ хватил — что-то с сердцем. Сейчас лежит в больнице местной, приезжай скорее". И назвал заодно лекарства, которые нужны отцу (в больницах понятно какая сейчас обстановка) — сумма, в общем-то небольшая — около десяти тысяч рублей. Я сунулся в карман, пересчитал наличку — три с половиной тысячи. Эх, не вовремя я карты лишился... У дяди Саши занимать бесполезно — пенсионер он, дочь где-то в Туле живёт, не помогает ему, так что сам он еле перебивается. Бросился обзванивать знакомых: и тут неудача, дело было летом — кто-то в отпуске, кто-то на даче, кто-то трубку не взял. Решил: ну и чёрт бы с ним, хоть привезу отца в Москву, устрою в нормальную больницу, к знакомым, а там где-нибудь деньги найду. Сел в машину и почесал в Александров. И тут как назло ещё одна беда: тормознули меня на восьмидесятом километре дпс-ники. Так и так — не горят у вас, мол, дневные ходовые огни. Я вылез, отдал им документы. Водитель я тогда был неопытный, и трёх месяцев ещё не откатал. Видимо, дэпээсник это и подметил. Помню его — высокий такой, рыжий, капитан, кажется. Говорит: нарушение ваше серьёзное, я вот сейчас буду протокол писать, а мой помощник пока номера у вас снимет. И кивает действительно напарнику своему, молоденькому такому пронырливому пареньку. Тот всё понял, встал и с важностью пошёл к моей машине. По-хорошему бы их послать было надо, даже и не сказать, что я ПДД забыл, знал прекрасно, что то ли сто, то ли двести рублей за мою провинность штраф. Но всё у меня тогда в голове перемешалось.
— Ребята, родненькие, — говорю.
— Ну простите меня на этот раз, ну отец заболел, а у меня — ни копья, на обратную дорогу на бензин едва хватит.
— У всех отцы болеют, — усмехается капитан и на помощника своего посматривает — мол, гляди, какой фрукт, что завирает.
— Да правда заболел, — уже задыхаюсь я.
— Ну хотите вот позвоним сейчас другу отца, он всё расскажет, — говорю.
Капитан, кажется, поверил мне наконец.
— То, что у вас болеет родственник, не освобождает вас от обязанности соблюдать правила дорожного движения, — официально сказал он.
Я в жизни взяток не давал, но тут прорвало:
— Ребята, ну давайте на месте договоримся! Ну как-нибудь же можно решить вопрос?
Капитан почесал за ухом, встал со стула, пошёл в соседнюю комнату и важно так мне знак делает: ступай, мол, за мной. Закрыл он дверь, сел за стол и говорит: ну что, сколько у тебя есть?
Я как на духу достал бумажник, вывалил всю наличность, даже мелочь высыпал.
— Вот, говорю, всё, что есть. Но всё отдать не могу, войдите в моё положение.
Капитан собрал из кучи одни бумажки, брезгливо избегая меди.
— Всё, — говорит, — вы свободны, не нарушайте.
Вышел и помощнику своему, который уже театрально возле машины крутился, сигнал делает, — мол, всё, клиент свободен. Я мелочь ссыпал в карман, документы подхватил — и, на ходу проклиная доблестную нашу дорожную службу, за руль сел.
Проехал ещё вёрст пятнадцать и тут, как на беду, попал в ДТП — прижалась ко мне машина, я неосторожно манёвр сделал и услышал глухой стук удара. Остановился я, включил аварийку, и вижу, как из другого автомобиля выбегают двое парней — один к одной моей двери, второй — к другой. Это только потом я узнал, что попал в типичную подставу. Делаются они так: одна машина прижимает тебя спереди, другая сбоку трётся. Из той, что сбоку, пока ты следишь за передним автомобилем, тебе в бочину кидают какой-нибудь предмет, чтобы был звук удара — чаще всего обычную пластиковую бутылку с водой. Потом, когда ты останавливаешься, из машины вылезают два человека — один к твоему окну бежит, отвлекает на себя внимание, а другой с шкуркой или каким-нибудь царапающим предметом с другой стороны пристраивается и делает тебе царапину на правой бочине, чтобы было похоже на ДТП. Ну понятное дело, ты виновен — вмятина у тебя на правой стороне, у него — на левой, звук сигнала был... Всегда эти ребята стараются на месте вопрос решить, с гаишниками, если там нет их друзей, им связываться резона нет. Лучше всего, не вступая с ними в разговоры, сразу же уезжать. Но тогда я этого не знал. Подходят ко мне два парня — один, очевидно, какой-то кавказец, а другой, вроде бы, русский — маленький такой, плечистый. Он постучал мне в стекло, я открываю окно.
— Ну что делать, — говорит, — будем. Ментов ждём или как?
— А что можно сделать? — спрашиваю.
— Ну на месте рассчитаемся. Ты на десять штук крыло мне помял. Да чего ты сидишь, выходи давай.
Я открыл дверь, вышел и, буквально повалился в придорожные кусты, последняя эта история уже просто как серпом меня подрубила. Парень, кажется, оторопел.
— Мужик, ты чего? — спрашивает.
Я ему всё и рассказал — не чтобы разжалобить, на это я и не надеялся, а просто чтобы камень с души снять. Парень помог мне подняться на ноги, выслушал меня внимательно.
— Вазген, — крикнул он по его окончании, — принеси мне барсетку мою с переднего сиденья.
Кавказец принёс сумку.
— Слушай, — говорит.
— Извини мужик, что вышло так, не знали мы. Возьми вот, — и протягивает мне три бумажки красненькие по пять тысяч.
— Да нет, я не возьму, — отвечаю.
— Ну как хочешь, — говорит.
— Ладно, езжай, претензий у меня к тебе нет.
Пошёл к своей машине, сел и уехал. Я обошёл свой драндулет, чтобы хоть мелком оценить повреждения — оказалось, ерунда — пара царапин, а потом вернулся, чтобы сесть на водительское место. Смотрю, а на торпеде у меня эти три бумажки лежат...
Приехал в Александров, отцу купил всё, что нужно, а потом ещё неделю жил в городе — врачи запретили больного перевозить. Как спасли меня эти деньги, ты не представляешь. Не знаю, что бы было без них — вернее всего, помер бы отец...
Как еду по этой трассе, всё ищу своего спасителя. Номер не запомнил, помню только, что на серой Ауди А8 он был...
Вступление. Эта грустная история с веселым концом была рассказана мне на исходе второй бутылки водки непосредственным участником событий… 9 мая 2005 года.
Итак, в славном городе Бат-Яме (Русалка) на берегу Средиземного моря проживал пожилой уже новый репатриант. Назовем его… Георгий. Приехал дядя Георгий в Израиль в начале 1995 года
из одной маленькой кавказской республики. Иврит не "пошел", видимо, в силу возраста, да и русский язык он знал не очень, а когда волновался, то и вовсе переходил на родной. Не много развлечений у пенсионера в Израиле: либо русское радио послушать, либо в шиш-беш (нарды) с соседями по двору поиграть. И вот, в канун 9-го мая (50-летие победы), в одной из своих передач радиостанция РЭКА (израильская радиостанция, вещающая на русском языке) рассказала о некоем ветеране, прошедшем всю войну до Берлина и проживающем сейчас в одном из поселений на территориях, за "зеленой" чертой. Слушая эту передачу, прослезился дядя Георгий – ведь речь шла о его однополчанине, с которым он прошел всю войну плечо к плечу. Сосед, господин Беркович, приехавший в Израиль в том самом 45-м, с номером на руке… как мог, стал выяснять причину слез. Кое-как поняв причину, (не забудьте – дядя Георгий не говорил на иврите, а господин Беркович – на русском), добрый Беркович сказал: "Ма баая? " (В чем проблема?)
— Ты умеешь водить машину?
— Умею!
— Бери мою, я тебе нарисую, как ехать – и езжай к другу!
Дядя Георгий, который без карт и переводчиков прошел всю Россию и пол-Европы, решил, что на родной земле ему нечего бояться. На том и порешили. Радости старика не было предела. Он купил водки (праздник все-таки), какой-то закуски, сделал какой-то кавказский кулинарный шедевр из баранины, и сложив все это в большую сумку, рано утром отправился в путь. Ехал он не спеша, благо, дороги из-за раннего часа еще не были загружены. И пока дядя Георгий едет, я бы хотел обратить внимание читателей на некоторые детали:
— Машина господина Берковича – старенькая Субару 70-х годов, известная в Израиле по прозвищу "Субару шодедим" — Субару грабителей… такая уж у нее печальная слава. Очень любили эту машину грабители различных мастей и арабские террористы.
— Как и все кавказцы, дядя Георгий был очень смуглым, и щетина на его морщинистых щеках отрастала буквально на глазах.
— Большая сумка с самым дорогим содержимым покоилась на пассажирском сидении, надежно пристегнутая ремнем безопасности.
— В машине не было радио, и чтобы любимому деду не было скучно, внук дал ему в дорогу свой радиоплэер с наушниками.
Запомните эти детали! Они важны для всей дальнейшей истории.
Поселение, в котором проживал однополчанин, находилось на Западном берегу реки Иордан, в районе перекрестка Тапуах (перекресток "Яблоко"). Кое-как дядя Георгий доехал почти до места, но проскочил нужный ему поворот. Вовремя поняв свою ошибку, он сориентировался по карте (спасибо господину Берковичу) и развернулся назад. Через пару километров он подъехал к КПП израильских пограничников. Туда его пропустили беспрепятственно – старая Субару, на которых передвигается половина Палестины, смуглый старикан… его приняли за араба. Но чтобы въехать назад в Израиль, нужно было предъявить документы!
И пограничники снова приняли дядю Георгия за араба. Два солдата – репатрианты из Эфиопии – с М-16 на перевес подошли к старой Субару, требуя предъявить документы. Но, как мы уже знаем, наш кавказский ветеран не знал иврита и, пробормотав что-то по-русски, от волнения перешел на родной язык. Сыны Африки русский язык тоже не знали, а тем более – гортанный язык кавказского народа, звучащий так похоже на арабский. И накал страстей стал повышаться. Уже и лица стали более злыми, и автоматы направлены в открытые окна машины. Дядя Георгий почему-то инстинктивно схватился правой рукой за сумку с ценным содержимым. Да и наушники от плэера упали на пол, оставив на коленях старика тонкий провод. Короче, можно понять пограничников, решивших, что перед ними -террорист, в огромной сумке – бомба, а провод не иначе, как от взрывателя. Удалившись на некоторое расстояние, пограничники устроили "совет в Филях". Естественно, все движение через КПП было заблокировано. Посоветовавшись по радио с кем-то из начальства, было принято мудрое решение – подогнать к КПП танк, благо, совсем недалеко находился танковый батальон. Танки в Израиле быстрые… И вот спустя некоторое время к опустевшему КПП (было объявлено о бомбе в машине), громыхая гусеницами, подъехал танк!
Дальнейшие переговоры велись уже по громкой связи – никто из солдат не хотел приближаться к машине с бомбой. Танкисты еще раз вежливо попросили (на иврите) старика выйти из машины с поднятыми руками, а старик еще раз на своем гортанном языке отчаянно прокричал, что ни слова не понимает. Поняв, что по-хорошему "араб" не понимает, танкисты пригрозили просто уничтожить его вместе с бомбой и машиной выстрелом из танкового орудия. Никаких изменений в ситуации. И когда танковое орудие было опущено вниз, по направлению к старенькой Субару, по пыльному небритому лицу старика покатились слезы… слов уже не было. Но стрельнуть из пушки в человека, глаза которого ты видишь – дело не легкое. И интеллигентный ленинградец Лева, призвав на помощь всю мощь великого и могучего русского языка, в последний раз прокричал в громкоговоритель о том, в какие интимные отношения он вступает со стариком, его мамой, сестрой и всем его семейством… Услышав "знакомую" речь, дядя Георгий широко улыбнулся, вышел из машины и с криками: "Где же ты раньше был, сынок? ", бросился целовать танк. Левка понял, в чем дело! Наступило перемирие. Теплую водку из пластиковых стаканчиков пили даже эфиопы. А когда выпили за победу, за мир и за дружбу народов, Левка сам сел за рычаги танка, почетным эскортом сопровождая дядю Георгия до поселения, где жил его фронтовой друг.
На обратном пути все было проще и легче. Родственники ветерана сообщили пограничникам, и джип с теми же самыми эфиопами сопровождал гордого дядю Георгия до самого центра страны.
Вот такая история о дне Победы… и о победе русского языка над танком!
Борис Брестовицкий
Алаверды гастрономический по-грузински
"Вот кто меня тянул за язык. Шла бы себе и шла. Смолчала бы и жизнь моя пошла бы по-другому. " — прислала мне Ленка смс в 9 утра. Уровень драмы зашкаливал даже сквозь телефон и я резко проснулась.
Лена — моя подруга детства. Она недолго жила в Тбилиси, мы вместе ходили в
садик. Потом они переехали, но раз в пять лет она вырывалась на малую, горячо любимую родину и мы за несколько дней успевали обсудить пятилетку событий.
В этой пятилетке Лена привезла на Черное море своего второго мужа, и мы планировали уболтаться после ее морского безделья. Но тут такой смс. Я судорожно набрала Лену, подругу надо было спасать.
Ниже привожу коротко рассказ Ленки. Коротко, но прям дословно.
"В понедельник, в первый вечер, мы возвращались с Лешей с пляжа. Была отличная погода и во дворе нашего гест хауса, который ты мне посоветовала, хозяева Нукри и Нино жарили шашлыки с друзьями. Проходя мимо мангала я уловила, обалдела и сказала "какой аппетитный запах!". Это был провал Штирлица. Через час к нам в комнату постучался сын хозяев Никуша и молча протянул глубокую тарелку шашлыков. Было неудобно, но мы взяли и на ужин все съели. Нет, не съели – сожрали, потому что дико вкусно. С тем твоим красным полусухим.
На следующий день я купила шоколадку, положила на тарелку и так ее вернула.
В среду вечером в дверь постучали и там опять стоял Никуша с блюдом горячего хачапури. "Мама просила передать, что шоколад был очень замечательным вкусным" грузинским русским сказал ребенок и ушел. Тот хачапури лишил нас дара речи, это была амброзия. Но тарелку надо было возвращать. Покупать вторую шоколадку мне не позволили годы детства, проведенного в Тбилиси, да и Нино не повторялась в блюдах.
На утро четверга мы планировали прогулку на пароходе, но я все отменила и затеяла блины. Леша сказал "Силы небесные, неужели я дождался блинов", но Леша был ни при чем. Жарила два с половиной часа. Я так не старалась со времен собственной первой свадьбы. К 2 часам дня я стояла у дверей кормильцев с горой тонких ажурных блинчиков. Нукри принял дар и галантно поклонился. Ну все, думаю, так не стыдно. А то у людей гостеприимство, а мы шоколадку, позорище.
На пятый день, когда в дверь вечером постучались, я че-то напряглась. За дверью стоял Никуша, с улыбкой протягивая блюдо сервировочное 32 х 32 х 4 см, цвет слоновая кость изготовитель Италия, доверху наполненное розовыми персиками, лопающимся сахарным инжиром, блестящими сочными яблоками, орехами и лоснящимся черным виноградом. Аромат от блюда шел такой, что я на всякий случай взялась за косяк. Ужинать вечером мы не пошли, а легли смотреть Мимино и под Бубу, Фрунзика и белое сухое смолотили все фрукты.
В субботу, вместо дельфинария, я, доверху наполненная вчерашними витаминами, начала изготавливать курник. Вспомнила уроки домоводства в школе и приступила. Леша сказал, что многого обо мне не знал. Курник был готов ближе к обеду и лег ровно на все блюдо. Несли его вдвоем. Хозяев не оказалось дома и мы передали его их старенькой бабушке. Бабушка приподняла бровь. Потом Леша предложил сходить в бар, но я так устала, что осталась в номере пить вино и листать в гугле рецепты пхали.
На седьмой день мы вернулись с пляжа, а у ворот стоял Никуша. Увидев нас, он как-то официально подошел и сказал "мама и папа просят вас на минутку в 8 часов зайти" и убежал. Леша сказал, что это неспроста и поинтересовался, как я думаю сколько тут стоит Хеннеси ИксО. Я сказала тут своего хенеси по горло, кто тут такое дарит ты что. Наверно надо пианино дарить. Или икону старинную. Или томик Шекспира с подписью самого Шекспира. В 8 часов я в вечернем платье и Леша в туфлях стояли у дверей Нукри. Позвонили.. Стол был разложен на две комнаты, гостей сидело человек 40. На столах в три этажа стояло все. Все, что растет, дышит, мычит, блеет, пенится, колосится в Грузии. Нукри вскинул руки, распахнул улыбку, подошел к нам и сказал "проходите дорогие гости, мы тут просто немного барашка зарезали, скромный обед, будем рады разделить с вами. Вы нас таким пирогом угостили, мы теперь ваши должники". "Лена, еще раз сделаешь курник я тебя убью", прошептал Леша.
Теперь во вторник мы едем к дедушке Вано на 80-летие, в четверг собираемся в Тбилиси у Анзора на годовщину свадьбы, а в декабре мы должны приехать на крещение маленького Зурико. Это обязательно.
Мы перезнакомились со всей улицей, соседями и родственниками. Нас зовут пить кофе на первый этаж, потом завтракать на второй, потом играть в нарды в дом напротив. Вечером пить пиво во дворе и ужинать всем вместе. Это какой-то один огромный дом и в нем нескончаемый обед.
Я не загорела, не посмотрела дельфинов. У меня в номере мука, яйца, дрожжи, 4 кило баранины и хмели сунели. Бутылки с вином и чачей стоят даже в ванной. Я не сделала ни одного селфи и уже что-то понимаю по-грузински. Леша поправился на 3 кг и думает купить тут дом.
Я просто сказала как вкусно пахнет, Валя.
Как ты здесь живешь, а? "
(c) Валентина Семилет