Поздний вечер, метро. В полупустой головной вагон заходит коротко стриженная деваха в индийских шароварах и начинает на скрипке играть Вивальди. Люди особо не реагируют, и на подъезде к станции девушка заканчивает мелодию. В наступившей тишине перед открытием дверей раздается по громкой связи голос машиниста: "Хорошо играешь, молодец!".

Мы с подругой в детстве организовали бизнес. Нам было лет шесть. Мы часто были у меня, а моя бабушка любит смотреть турецкие сериалы.

Оттуда мы взяли идею гарема. Мы звали девочек, заворачивали в простыни, чтобы было видно глаза, и продавали за конфеты в гарем мальчикам. Кто за день набирал больший гарем, получал приз: поцелуй от одной из девочек на выбор.

В наследство от бабушки осталась квартира.

Делая ремонт и вынося шкаф, обнаружил в нём двойную стенку. Открыл и нашёл там скелет. Слава Богу, не настоящий, а в нём записка "В моём шкафу тоже есть скелеты".

Когда мне было 17, я была влюблена. Весь наш первый курс знал, что он гей, над ним потешались. Мне было плевать, я просто любила его за светлые волосы, за длинную шею, за мускулистые руки и за серые глаза, таящие какую-то печаль, трагедию, обреченность. Коротко стриглась, носила повязку на груди, презирала помаду и косметику и вообще косила под мальчика, чтобы ему понравиться. Конечно, все было тщетно. Однажды я проникла в мужскую раздевалку и ограбила его рюкзачок. Моими трофеями стали майка, дезодорант и гель для волос. С майкой я засыпала в обнимку, дезодорантом из-за боязни раскрытия своего преступления пользоваться не могла, зато гелем для волос — вполне. И пользовалась, пока младшая сестра со знанием французского не вычитала с тюбика, что он предназначен для смазывания задницы. Кажется, на этом моменте или чуть позже моя влюбленность наконец прервалась.