Давно это было. 1996 или 1997 год.

Кто жил тогда в Крыму, помнит это голодное и бандитское время.

Ранним весенним утром на морском берегу под Евпаторией компания изрядно выпивших полубомжей нашла лебедку, запутавшуюся в сетях. Рослый мужик высвободил ее, крепко держа в руках, как Паниковский гуся в фильме "12 стульев". Пленница даже не сопротивлялась, видно, за ночь совсем выбилась из сил.

Тут же начали оживленно обсуждать разные коммерческие проекты — продать ее живой какому-то богачу, зарезать и потом продать, самим зажарить...

А в 30 метрах от берега плавал второй лебедь.

Плавал молча но как-то нервно, — пять метров в одну сторону, пять метров в другую.

Один раз только горестно кликнул, и все повернулись к нему.

И тут кто-то из ханыг, вспомнив, видимо, песню Евгения Мартынова "Лебединая верность", вдруг сказал:

— Ребята, а ведь если мы ее заберем, он убьет себя!

И все сразу протрезвели.

"Паниковский" выпустил птицу, и она, приподняв крылья и покачиваясь на лапках, заковыляла к кромке воды, чтобы воссоединиться с суженым.

Соприкоснувшись шеями, лебеди поплыли к горизонту.

Редкий случай, когда человечность взяла верх над жадностью.

Счастливый момент — едем забирать первого в нашей жизни котенка. Приезжает женщина, отдает нам. Привозим домой, а блохи по нему скачут табунами, глисты огромные и целые куски популяции ушных клещей. Дочь моя: "Маааам, может, отдадим его обратно, раз он такой больной, или обменяем". На что я ей ответила: "Это все равно, если бы я написала "меняю девочку без математических способностей на умную; с доплатой"". Больше так не говорила. Коту 6 лет. Самый обожаемый.

Взяла котёнка. Хороший, милый, активный, но, падла, кусается от переизбытка чувств. Лежит рядом и то за нос, то за ухо, то за пальцы. Один раз так достал, что я его тоже укусила за ухо. Он смотрит на меня ошалелыми глазами и к пальцу подбирается. Укусил за мизинец, я его за другое ухо. Он меня за нос, я его за нос. Грызлись минут 20. Шерсти я наелась, но победила. Ну, как победила, больше не кусает. Но, блин, облизывает!

Мое самое яркое воспоминание из детства не цирки и не зоопарки, а наша тесная квартирка. Жили на третьем этаже очень старого дома, в стенах щели, холодно, как в пещере снежного человека. Но в этих огромных зазорах свили гнёзда десятки стрижей, и летом весь двор наполнялся их щебетом. Порой, пикируя к гнезду, они промахивались и залетали к нам на балкон. Тогда папа брал их в махровое полотенце и подсаживал птичек в щель. Давно уже переехали, но я все ещё скучаю по этим пернатым недопилотам)