@Lopar: проверяю курсовую. нарываюсь "... итак, мой юный друг, теперь мы рассмотрим основы формирования циклов... "

@stanis: М-да. Не так забавно как "а тем, кто дочитал досюда, ставлю бутылку коньяка", но тоже ничего.

— Блин, достали вы меня со своей политикой! Я чуть не сказал студентам, что звуки делятся на согласные и несогласные!

Конец 80-х, интернациональная, 16-я общага киевского Политеха, голод, но в основном среди СССРских, зарубежные однокашники, особенно арабы, жили вполне прилично...: )

Заваривая себе чаю, внезапно понимаю, что сахар — йок (НЕТ, тюркск.). Выхожу, на лестнице встречаю индуса Майкла. Надо сказать, что Майкл был человеком интересной судьбы. Мама у него была, по слухам, москвичка, папа — какой-то индийский раджа, брахман или и то, и другое, оба — люди небедные, что подтверждалось богатым одариванием сына всяческими материальными благостями во времена им их посещений то в Москве, то в Индии. Во всем остальном Майкл ничем не отличался от обычного советского студента-бухарика тех времен — участие в пьянках, полуголодное существование, затяжные сессии и т. д. и даже внешне он был не похож на индуса — здоровый европейского вида бугай под 1.90, чуток темноватый с лица и говорящий по-русски почти без акцента. Поскольку по прибытии из родных пенатов Майкл почти немедленнно пропивал все привезенное с многочисленными друзьями, поймать его не пустым было сложно. И мне это, как казалось уже, удалось! На вопрос о сахаре Майкл ответил утвердительно и повел меня с моей сахарницей к себе в комнату. Там, на столе, девственно чистом и при полном отсутствии даже крошек какой-либо еды, посередке лежала чайная ложка сахара, за минуту до встречи со мной "стрельнутая" Майклом у кого-то еще.

— Вот, только оставь мне немного.

В старые добрые времена, в одном из вузов работал профессор N. Человек хотя и весьма пожилой, но остающийся отличным преподавателем, обожаемым студентами за ясность изложения и блестящий юмор. Что именно он читал — история умалчивает.

Представьте картину — почтенный патриарх читает лекцию в большой, битком набитой аудитории. Студенты усердно конспектируют.

В тишине неожиданно падает на пол мелок.

Профессор нагибается, чтобы его поднять, и внезапно издает на всю аудиторию громкий звук, в источнике которого невозможно ошибиться.

Студенты замирают.

А он, разогнувшись, несколько мгновений держит паузу, после которой громко провозглашает на всю аудиторию: "Да, есть еще порох в пороховницах".

После чего потолок аудитории подпрыгивает от восхищенного рева публики, переходящего в долгую овацию.