Зачем ты картавишь? За француза тебя никто не примет; благодари Бога, что ты русский, а обезьянничать никуда не годиться.

Николай I стеснялся ранней лысины. Чтобы скрыть этот недостаток, государь носил парик. Но однажды государь прилюдно расстался с ним. Это случилось после рождения первой внучки, в 1842 г. Поучив радостное известие, Николай Павлович перед строем кадетов сорвал пари с головы и, поддав его ногой, задорно крикнул:

— Теперь я дедушка, прочь его!

Во время Крымской войны Николай I, возмущенный всюду обнаружившимися хищениями, в разговоре с наследником сказал:

— Мне кажется, что во всей России только ты да я не воруем.

Осматривая постройки Брест-Литовской крепости, император Николай I в присутствии иностранных гостей, хваливших работы, поднял кирпич и, обратившись к одному из окружающих его лиц, спросил, знает ли, из его тот сделан?

— Полагаю, из глины, ваше величество.

— Нет, из чистого золота, — отвечал государь, — по крайней мере, я столько за него заплатил.

Oднажды, играя в избранном кругу в вист-преферанс, Николай Павлович объявил игру без козырей.

— Ваше величество, конечно, изволили забыть, что игры бескозырные запрещены, сказал стоявший подле граф Орлов.

— Это так, отвечал государь, — но ведь я сам козырь.

и печка, и мешалка работали на славу, радуя совершенно несовременной солидностью деталей.

Стремясь сэкономить / заработать лишнюю крону, мы пекли хлеб и булочки для себя и на продажу гостям кемпинга. Ничего сложного, без изысков, только тесто и разные семечки сверху. И поскольку компания подобралась в большинстве своем молодая, без музыки (а также сопутствующих песен и плясок) на кухне никак. Благо, небольшие звучки можно и на взлетном поле слушать, не теряя качества.

И тут выяснилась интересная вещь – под разную музыку получался хлеб разного качества при неизменной рецептуре и технологии. Это случайно заметили, и начались эксперименты.

Прекрасные буханки получались под Black Sabbath и Kiss, удивительную корочку давал марш из red Alert (но только с кунжутной посыпкой), однако Du Hast Раммштайна был вне конкуренции. Длины трека хватало как раз, чтобы в четыре руки размять, сформировать буханки и разложить по формам одну загрузку мешалки. Хлеб получался удивительный, отлично пропеченный и не черствел долго.

Немного хуже "работала" попса. Всякие диско, рэпы и прочие шансоны (их шансоны, не наши) давали съедобный стандартный хлеб. И булочки быстро черствели, их приходилось сразу есть или замораживать.

А вот классика явно не годилась. Если под "Шторм" в исполнении Ванессы еще можно было вытянуть что-то приемлемое, то Бах и Бетховен просто придавливали тесто. Оно плохо поднималось, плохо пропекалось и на вкус отдавало чем-то таким, несвежим. Хуже всего был Моцарт. "Волшебная флейта" и "Маленькая ночная музыка" просто убили две дежи теста. Оно получилось клейкое, волглое, липло и рвалось одновременно, горело, но не пропекалось. В общем, классику из репертуара кухни исключили. Так и гремела в кафельных стенах эта история обманутой любви.