Вчерашняя история про падающий самолет полный парашютистов напомнила мне о том, как я с друзьями совершили свой первый прыжок.

Дело было в Киеве, в 2000 году. Знакомый моего друга, широко известный в узких кругах полиграфист-печатник и просто хороший добрый человек уговорил нас прыгнуть с парашюта... А что, все удовольствие 20 долларов, занимает 2 дня: в субботу двухчасовой курс по технике безопасности и инструктаж, и в воскресенье — прыжок с высоты 1000 метров.

В субботу утром приехали на аэродром "Чайка". Изучили матчасть, поглазели на кубки, грамоты и другие примечательности местного клуба парашютистов и уехали домой.

Ночь прошла в тревожных ожиданиях. Ощущения были такие, как будто завтра предстоит первый раз заняться ceксом. На утро, мой друг подобрал всех на своей машине и мы двинули на аэродром.

Приехали. Оказалось что впереди большая очередь. Самолет поднимает по 8 человек. Цикл занимает минут 30: взлетели, спрыгнули, ГАЗ 66 проехал — подобрал разбросанных по полю счастливых "десантников" — и дальше взлетает следующая группа. И так несколько часов подряд.

За одну группу до нас, нам раздали каски, основной и запасной парашюты и специальные ботинки с высокими голенищами, чтобы ноги не подвернуть.

А возле взлетной полосы стоит стол, а возле стола средних размеров подзорная труба на треноге, в которую инструкторы наблюдают за прыжками.

И вдруг все замерли — у нашего кукурузника при наборе высоты загорелся мотор, полное небо дыма. Пилот довольно быстро посадил самолет, а нам объявили, чтобы мы приезжали в следующее воскресенье.

Несолонно хлебавши мы отправились домой. И крепко задумались, а стоит ли возвращаться.

Неделя прошла в ощущении того, что в следующее воскресенье предстоит вперые в жизни заняться ceксом, и скорее всего сразу каким-то извращенным способом. То есть и страшно и "цикаво" одновременно. Но решили не соскакивать, как говорится, пока стоит на это дело.

Итак наступило воскресенье... Погода была прекрасная... На небе ни облачка... Сели в машину — поехали навстречу судьбе.

Приезжаем... Впереди нас только одна группа (а как же, не все были готовы вернуться на щите). Порядок мы знаем — получили каски, надели ботинки, основной за спину, запасной на живот. Вроде все. Перекур напоследок и вперед.

Но мой друг не курил. Одев зеленую каску на свою рыжую голову он медленно прохаживался между инструкторами, подзорной трубой и

"десантниками" доводя себя до "кондиции".

— Скажи, брат, — обратился он к одному из инструкторов, — а сегодня самолет не загорится?

— Да вроде не должен, — отвечает инструктор.

— Слушай, а если основной парашют заклинит, то что? — спросил мой друг.

— Дык, это, запасной же есть, — показал пальцем на живот другу инструктор.

— А если и запасной заклинит? — нервно улыбаясь спросил мой друг.

— А-а-а... ну тогда, потом на земле, мы посмотрим что с ним было, — спокойно ответил инструктор.

Тут поплохело мне... Но ничего. Сели в самолет. Взлетели. Прыгнули.

Приземлились. И тут же пошли в местное кафе, выпить за смелых пацанов.

Мне 28 лет, с шести лет у меня сильные нервные тики, насчёт которых доктора пророчили мне улучшение состояния. Только ухудшение идёт год от года с такой скоростью, что мне страшно. По причине даже лёгкого стресса или просто так у меня дёргаются руки, ноги, плечи, спина, я издаю странные звуки, резко дышу или фыркаю. Многие из тиков очень болезненные, но все они отравляют мне жизнь. На меня пялятся люди в транспорте, на улице, всю жизнь в школе и на работе. В меня тыкают пальцами и взрослые, и дети, от меня отсаживаются в транспорте, потому что людям кажется, что я ненормальная. А я совершенно нормальная, просто я не могу контролировать это дерьмо. Я красивая девушка, хорошо выгляжу, но очень тяжело не обращать внимания, когда на тебя оборачиваются и пялятся, потому что ты странно себя ведёшь, и потому что люди — невоспитанные невежественные дикари.

И вот месяц прошёл, как я узнала, что у меня синдром Туретта. Это не лечится, причины болезни толком не изучены, эффективных методов лечения не существует. Как с этим жить всю жизнь — я не знаю. Я чудовищно устала от своего тела, я просто устала бороться со своим собственным телом всю свою жизнь. Я не хочу жить с этим ещё многие годы, и я ничего не могу с этим сделать.

Дело было на летней полевой практике, на которую каждое лето были обязаны выезжать студенты первых трех курсов нашего биофака. На этой самой практике пили все безбожно, в первую очередь нажирались отличники (с не привычки) и преподы, наконец то оставшиеся без присмотра жен и мужей, остальные впрочем не отставали. Но однажды студенты нажрались как -то особо сильно, а товарищам преподавателям толи не досталось то ли еще чего, но они были все трезвы и БДИЛИ. Поэтому все пьяные бесчинства в эту ночь были, так сказать, документально запротоколированы, и на утро нам устроили разбор полетов, предварительно собрав весь лагерь и всех преподов.

А надо сказать, что с нами на потоке по обмену училась девочка финка. Чистейшей души человек. Так вот собрание, выходит препод что поголосистей и начинает — так мол вашу мать пере так, вы суда учиться приехали или бухать. Короче кого ещё пьяным увидим того с практики отчислим (что автоматически означало отчисление из универа) и т. д. Мы молчим, у нас похмелье – нам плохо. И тут эта девочка финка божий одуванчик выдает с характерным финским акцентом: "А пьян н ых прее поддавателей тоже будут отчислять с практики? “ …Преподов после этой фразы как ветром сдуло, даже до свидания не сказали. Больше нам пить не запрещали.

Дело было в 1994 или 95 году в Москве. Меня и ещё троих работников аэропорта Шереметьево отправили на курсы повышения квалификации в институт Гражданской авиации, который находится на Водном стадионе. Отсидев положенные три часа мы поехали домой (все жили рядом в Дмитровском районе Подмосковья). Приехав на метро Речной вокзал решили отметить наступающий Международный Женский День (дело было 7 марта). Купили литр пшеничного сока и стали искать место распития... В сквере рядом с метро ментов было больше чем людей. Ходили долго. Потом нашли симпатичные кустики около какого-то небольшого домика. Ни одно окно в доме не светилось, но мы и по-булькам неплохо умели делить:) Расположились мы между кустиками и домиком, разлили и... Я стоял спиной к стене, ещё двое по бокам от меня, а Володя смотрел прямо на домик. В момент опрокидывания им стакана в рот в окошке первого этажа включился свет... Как Володя стакан допил — я не знаю! Прямо из окна на нас смотрел майор(!) милиции!

Когда мы обошли этот домик, то увидели вывеску около входа: Отделение милиции Речной вокзал!

КТО ЕСТЬ ХУ...

Мой хороший знакомый в середине 60-х годов был очевидцем такого эпизода.

Дело было в те времена, когда плёнки с записями песен Владимира Высоцкого ходили по рукам, но мало кто имел представление о его внешности.

И вот в поезде мой приятель увидел, как один из пассажиров с неброской внешностью достал с третьей полки