Муж научил ее краситься, качать бедрами, читать классику и вести себя в обществе. Их любовь возмущала всю Италию, но они разрешили себе быть счастливыми.

Понти сказал Софии, что она очень хороша и стала бы кинозвездой; вот только похудеть, конечно, надо, особенно в бедрах, и нос укоротить. Софии было неприятно это слышать: себе она нравилась, и этого было достаточно. Сказала, что нет, ничего в себе переделывать она не станет.

После этих слов Понти бесконечно ее зауважал: он привык, что девушки готовы на все, только бы стать знаменитыми. И отказаться от мысли сделать из Софии звезду уже не мог. Он чувствовал себя ювелиром, заполучившим редкий, но не ограненный бриллиант.

Понти возился с Софией месяцами: учил, как говорить без неаполитанского акцента, как краситься и причесываться, чтобы не быть похожей на смешную провинциалку, заставлял читать классическую литературу и слушать классическую музыку… Он даже научил ее красиво ходить: ставил в два ряда письменные столы с открытыми ящиками, а Софи должна была закрывать их, проходя мимо и качая бедрами. Псевдоним Софи Лорен придумал тоже он, и заключил для нее выгодные контракты.

Софи Лорен и Карло Понти прожили вместе полвека — Понти не дожил до золотой свадьбы всего несколько месяцев. Софи всегда говорила, что без мужа она никогда не стала бы той, кем стала.

Не знаю как сейчас. Но раньше, тем кто родился 29 февраля, в роддомах выписывали справки о рождении с датой или 28 февраля или 1 марта. По желанию родителей. А то у человека всю жизнь дни рождения будут 1 раз в 4 года.

29 февраля придумал Гай Юлий Цезарь. В юлианском календаре. Трудящимся Римской империи такое нововведение не понравилось. Считалось, что ход Земли — дело божественное, а не людей. Не следует людям, даже императорам, вмешиваться в божественное.

Через год коллеги по Политбюро зарезали Цезаря. Причины были другие. Но народная молва припомнила Цезарю и святотатство с придуманным 29 февраля.

Первого августа 2008 года, рано утром, полицейский в штате Нью-Джерси остановил на дороге машину за превышение скорости. Машина была довольно старой, 1994 года, но уж слишком резво неслась через небольшой нью-джерсийский городок. Офицер замерил её радаром на скорости 69 миль в час, несмотря на то, что на местных дорогах действовало ограничение

В спектакле "Баллада о весёлом кабачке" играли Олег Табаков и Михаил Козаков. Козаков произносил долгий серьёзный монолог, а Табаков играл горбуна, который расхаживает рядом во время монолога. И вот на одном из спектаклей, во время трагической паузы, которую выдерживал Козаков между фразами, Табаков подошёл к нему и тихо-тихо шепнул на ухо смешным голосом горбуна: "Такому рассказчику — хрен за щеку!". Козакова аж затрясло, он покраснел и еле сдержал свой смех. Табакову понравилась эта шутка, и он стал выделывать её на каждом спектакле, причём, каждый раз он делал это внезапно и в неожиданных местах монолога партнёра. На очередной спектакль должны были прийти высокопоставленные чиновники. Козаков попросил Табакова хотя бы сегодня не шутить, на что тот пообещал, что сегодня не станет ничего говорить. Идёт спектакль. Наступает тот самый монолог Козакова. Он его шикарно говорит, а Табаков действительно молчит. И вот — самая кульминация, Козаков взглянул на Табакова, а тот с улыбкой оттягивает языком щёку. .. Тут Козаков не выдержал и громко засмеялся.

Поэт и дипломат Фёдор Иванович Тютчев часто бывал очень рассеян. Однажды великая княгиня Елена Павловна, благоволившая Тютчеву, пригласила его на бал в петергофский дворец. С утра Фёдор Иванович побывал у своих друзей, отобедал там и отдохнул. Его лакей тем временем привёз парадный фрак, повесил на стул и уехал. Проснувшись, Тютчев оделся и, не беспокоя хозяев, отправился во дворец.

На ярко освещенных аллеях парка поэта несколько раз останавливали знакомые, выражая удивление по поводу его фрака, но Тютчев не обратил на это внимания. Едва сдержала смех при встрече и великая княгиня. Вскоре Тютчев уехал домой. А наутро его друзья сообщили удивительную новость: кто-то накануне обокрал их выездного лакея:

— Ливрея висела в передней и вдруг исчезла. И то удивительно, рядом на стуле лежал ваш фрак — его не взяли, а на поношенную ливрею польстились!

Фёдор Иванович добродушно рассмеялся, поняв, в каком наряде он щеголял вчера на придворном балу.