Девушка. Загоняюсь по комиксам, соответственно, не жалею денег на соответствующую литературу. И как же бесят люди, которые, узнав про это, начинают орать, мол, бросаешь деньги на ветер, лучше бы откладывать начала и прочую прелесть в этом духе. Я не спрашивала мнение. Мои деньги — куда хочу, туда и трачу!

Мне 27. У папы болезнь Альцгеймера. Когда-то я думала, что рак — это самое страшное, теперь понимаю, что нет. При раке хотя бы есть надежда на выздоровление, при Альцгеймере нет. Страшно, что у дедушки, папы мамы, было то же самое, но дедушке было 78, когда это началось. Страшно, что папе всего 61... Это не возраст для заболевания, которое называют старческим. Страшно, что до смерти дедушки, который жил с нами, папа всегда помогал и успокаивал дедушку от этих припадков, и говорил, какая страшная это болезнь.

Сегодня вышли в магазин с мамой и папой, чтобы папа подышал воздухом, я надевала на папу брюки, свитер, туфли и куртку, потому что он не понимает сам, как одеться. Я вела папу за руку, беспомощного, как ребенка, объясняла, почему нельзя переходить через дорогу, когда машины едут, хотя и понимаю, что бесполезно — через пять минут папа всё тут же забудет. Веду его за руку и плачу, и думаю, что 20 лет назад папа вёл меня, а теперь я его веду.

Невыносимо думать, что лечения нет. Я бы продала всё, что можно, квартиру, если бы можно было помочь.

Я городской ребенок, но каждое лето нас с братом родители отправляли к бабушке в глухую деревню. И самое странное и смешное воспоминание о моих развлечениях в курятнике. Как только вечером куры укладывались спать на своих жердочках, я под недовольное кудахтанье, распихивая их в стороны, усаживалась с ними на жердочку и болтала ногами. Сейчас вспоминаю, представляю эту картину: сонные куры на жердочках и маленькая девочка среди них, и ржу. Нафига мне это было...

Мне было около 15 лет, я широко зевнула, и у меня заклинило челюсть. Хорошо, что мама была дома и поехала со мной в медсанчасть, чтобы челюсть обратно вправили. Мы долго ждали трамвай, затем долго на нем ехали. Челюсть моя уже болела и устала быть долго и широко открытой. И вот наша остановка. Мы выходим из трамвая. Была осень на улице, холодно и лужи везде. И с нами из трамвая выходит парень в домашних тапочках. Мама у него спрашивает:

— А где находится седьмая МСЧ?

— Пойдемте со мной, я там лежу.

И мне стало так смешно, что челюсть сама закрылась от смеха! Спасибо тому парню, что все так хорошо закончилось)))