обезьяны в человеческой семье? Сможет ли при этом животное стать ближе к человеку по умственному развитию?

Поначалу биологи планировали переехать со своим маленьким сыном Доналдом на Суматру, где было бы совсем нетрудно среди орангутанов найти Доналду "компаньона", но чтобы осуществить затею у ученых не хватило денег. Был найден другой выход, Йельский центр по изучению человекоподобных обезьян для эксперимента выделил биологам маленькую самку шимпанзе по имени Гуа. Обезьянке было семь месяцев, а Доналду — 10.

Уинтроп и Люэлла Келлог знали, что за 20 лет до их эксперимента уже был опыт "очеловечивания" обезьяны. Его проводила русская исследовательница Надежда Ладыгина, которая пыталась воспитать годовалого детеныша шимпанзе по принципам воспитания человеческих детей. За три года эксперимента Ладыгина добилась больших успехов. Но Ладыгина проводила свой опыт без участия детей, и супруги Келлог надеялись, что воспитание обезьяны совместно с их сыном даст результаты намного лучше.

Итак, Гуа попала в человеческую семью и стала воспитываться наравне с Доналдом. Обезьяна и ребенок понравились друг другу и вскоре стали неразлучны. Биологи записывали каждую малейшую деталь: ребенку нравится запах духов, обезьяне — нет. Время от времени они проводили тесты: кто быстрее сообразит, как при помощи палки достать печенье, подвешенное посреди комнаты на нитке к потолку? А что если завязать Доналду и обезьянке глаза и позвать их по имени, кто сможет лучше определить направление звука? Так в обоих этих тестах победила Гуа. Но зато когда ребенку дали карандаш и бумагу, он самостоятельно начал что-то карябать, а вот обезьянку пришлось учить, что можно делать с карандашом.

Эксперимент по приближению обезьяны к человеку под влиянием воспитания оказался скорее неудачным, хотя биологам удалось многому обучить обезьяну. Гуа часто ходила на двух ногах, научилась пользоваться во время еды ложкой и даже стала немного понимать человеческую речь. Но обезьяна приходила в замешательство, когда знакомые ей люди были одеты в другую одежду, она так и не смогла научиться выговаривать хотя бы одно слово — "папа". В отличие от ребенка, обезьяна так и не смогла освоить простенькую игру типа наших "ладушек".

В конце концов, эксперимент пришлось прервать, после того, как выяснилось, что к 19 месяцам Дональд, как и обезьяна, не блистал красноречием — он выучил всего лишь три слова. К тому же мальчик стал перенимать некоторые обезьяньи повадки, например, желание поесть он стал выражать типичным обезьяньим звуком похожим на взлаивание. Родители испугались, что эксперимент может превратиться в обратный "Как превратить человека в обезьяну" и что их сын опустится на четвереньки и не освоит человеческий язык. Поэтому обезьяну вернули обратно в питомник. Желающих повторить эксперимент так больше и не нашлось.

воспротивились. И бабки нарекли меня Виталием. Дюже ругались, что поповское имя. Потом попривыкли.

Лето 1944 года, Белоруссия. Через спаленное село, наступая на пятки продвигающейся армии, шла батарея МЗА. Батарея серьезная и заслуженная. 37-мм зенитные пушки* держали тогда самый опасный диапазон высот -2,0 — 3,0 км и надежно прикрывали переправы, вокзалы и аэродромы от Фоккеров-190 до Юнкесов-88. Мессеров, и особенно Лаптежников, в тот год уже почти не осталось.

Короткий привал на развалинах деревни. Слава Богу — колодец цел. Времени — едва набрать фляжки и перемотать портянки. Единственная живая душа щурилась на солнце на останках сгоревшего сруба.

И этой душой был рыжий котенок. Люди или давно погибли, либо ушли в Полесье, от греха подальше.

Пожилой старшина, докуривая цигарку, долго смотрел на котенка, а потом взял его и посадил на облучек. Накормил остатком обеда, нарек кота Рыжиком и объявил его седьмым бойцом расчета. С намеком на будущую славу уничтожителя мышей и прочей непотребности в местах расположения, а особенно — в землянках.

Молодежи лишь бы беззлобно позубоскалить, безусый лейтенант тоже не возражал, так Рыжик и прижился на батарее. К зиме вырос в здорового рыжего котяру со скромным, покладистым и честным белорусским характером, чем и расположил себе всех бойцов.

Во время налетов вражеской авиации Рыжик исчезал, неизвестно куда и появлялся на свет только тогда, когда зачехлят пушки. Тогда же за котом и была отмечена особо ценная особенность, за непонимания которой и получил в морду связист полка, попытавшийся пнуть сапогом животное, путавшееся у него под ногами.

А особенность эту заметил наш старшина — за полминуты до налета (и перед тем, как смыться) Рыжик глухо рычал в ту сторону, с которой появятся вражеские самолеты. Все выходило так, что его дом, был по ошибке или целеустремленно разбомблен немецкой авиацией. И звук, несущий смерть, он запомнил навсегда.

Такой слух оценила и вся батарея. Результативность отбоя редеющих атак противника выросла на порядок, ровно, как и репутация Рыжика. Во время войны никому не приходило в голову послать в действующую часть инспектора по чистоте подворотничков и зелёности травы, по этой причине Рыжик и дожил до апреля 45 года, до своего звездного часа.

В конце апреля батарея отдыхала. Было это толи в Восточной Пруссии или Германии, я не помню, да это и не важно. Война отгремела и шла к концу. За последними фрицами в воздухе шла настоящая охота, поэтому, батарея МЗА ПВО просто наслаждалась весенним солнышком и Рыжик откровенно жал на массу на свежем воздухе, исключая законное время приема пищи.

Но вот, айн секунд, и Рыжик просыпается, даёт шерсть дыбом, требует внимания и недобро рычит строго на восток. Невероятная ситуация ведь на Востоке Москва и прочий тыл, но народ служивый и доверяет инстинкту самосохранения. 37-миллиметровку можно привести в боевое положение из походного за 25-30 сек. А в данном статичном случае — за 5-6 секунд.

Тишина, стволы, на всякий случай наведены на восток. Ждем.

С дымным шлейфом появляется наш ястребок. За ним висит, на минимальной дистанции — FW-190. Батарея вклинилась двойной очередью и Фокер, без лишних телодвижений воткнулся в землю за 500 -700 м от наших позиций.

Ястребок на развороте качнул с крыла на крыло и ушел на посадку, благо, здесь все базы рядом — 10-15 км.

А на следующий день мы встретили товарищей. Пришла машина полная гостей и привезла летчика — грудь в орденах, растерянный вид и чемодан с подарками. На лице написано — кому сказать спасибо? Говорит — как вы догадались (долбанные ПВОшники), что мне нужна помощь, да так оперативно? Да, чтоб так точно в цель. Я вот вам, в благодарность, портсигар привез, сало и подарки.

Мы киваем на Рыжика — ему скажи спасибо! Летчик недоумевает, думает, что его разыгрывают. И старшина рассказывает длинную версию истории, вы её уже прочитали.

К его чести, на следующий день лётчик вернулся с двумя кг свежей печенки для Рыжика. И уже не шутил, угощая кота, поверил и благодарил. Судьба штука тонкая.

Демобилизовавшись, старшина забрал Рыжика с собой. А это значит, что в Белоруссии и сейчас бегают разноцветные потомки УКВ радаров. Это была родина старшины.

П. С.

По правде говоря я не верю, что лётчик привез только 2 кг говяжьей печенки. Дед мой, Максим Викторович, воевал стрелком на ИЛ-2. Говорил, что кроме печенки должны были привести спирта литра три-четыре минимум.

Виталий Сергеевич.

красным карандашом и место заднего стрелка, и сотни жизней летчиков. Потом самолеты стали делать двухместными, но... это потом.

У этого летчика была псина, которую он подобрал, прикормил, и она дожидалась его на стоянке самолета, пока он не возвращался из полета. Однажды, когда нужно было облетать самолет по кругу в районе аэродрома (после ремонта), Н. решил покатать и псину. Благо, штурмовик — не истребитель: места в кабине поболее. Да и "мертвые петли" на штурмовике не принято крутить.

Пристроил он псину мордой назад, лапами за бронеспинку и полетел. Уже собрался заходить на посадку, когда псина забеспокоилась, шерсть дыбом, глаза из орбит, лает, аж слюной захлебывается. Н. оглянулся, но ничего не заметил.

Нужно сказать, что у Ила обзор назад — никакой. А назад-вниз просто не реально что-то увидеть.

Но какая-то чуйка подсказала Н. , что псина бесится не спроста.

Педаль руля поворота вниз до упора и в левое скольжение. А справа прошла "сочная" пушечно-пулеметная очередь, и проскочила пара мессеров-охотников.

После этого Н. летал только со своей псиной.

Она смотрела назад и лаяла только на "мессеры и фоккеры". Своих игнорировала. При этом псина реагировала даже на те самолеты, которые не попадали в поле зрения, а заходили снизу. Как сквозь рев двигателя она слышала звуки немецких самолетов? Может, просто, жить хотела?

Вот так у Н. появилось живое зеркало заднего вида.