Наша дача находится в деревне, довольно далеко от города, её построил ещё мой дедушка на месте старого дома своих родителей. Дедушка учил меня уважать лес, который окружает нашу деревню. Как-то (мне тогда было лет восемь) пошли мы с ним за грибами, и я увидела, как он пару пирожков из тех, что бабушка испекла нам в дорогу, положил под куст. Я спросила, кого он кормит, зайчика или белочку, а дедушка мне рассказал, что раз уж мы у леса что-то собираемся взять, то должны и что-то дать взамен.

Бабушки с дедушкой давно уже нет, а я учу этому ритуалу своих детей. Что любопытно, мы никогда не возвращались из леса без грибов или ягод.

Очень солидный юбилей у дедушки, заброшена работа давным-давно, но помнят ещё старые друзья о нём и поздравления шлют.

Родственники дальние, как всегда, позвонить не забывают.

Приезжают поздравить лично лишь дети.

Внучок, самый мелкий, с волнением залезает на табуретку, и торжественно читает стишок.

Внимательно смотрит на это дед, слушает и украдкой смахивает набежавшую слезу:

— Да... сколько труда, сколько любви и старания вложено в эту табуретку...

Когда в советские времена юморист Аркадий Хайт узнал, что жену сатирика Горина взяли на работу редактором по юмору на радиостанцию "С добрым утром! ", а супругу его коллеги Арканова — редактором по юмору в "Литературную газету", он сказал:

— Работодатели, видимо, забыли, что юмор не передаётся половым путём.

Суббота, дел никаких нет, муж в командировке. Лежу на диване, ничего не делаю. Тут звонит свекровь и ставит перед фактом: через 20 минут будет у меня. В магазин сходить не успею, приготовить — тоже, из еды в доме только вчерашние макароны. Решила достать из морозилки пельмени и выдать их за свои. Свекровь, попробовав их, тут же начала хвалить, мол, тесто какое хорошее, мясо вкусное, сразу видно, что всё домашнее, не то что эта магазинная дрянь. Было стыдно, но не очень.