к нам подбежал молодой человек.

— Ребята, вы с какого курса? – спросил он нас взволнованно.

— Гм. Мы со старших курсов и не с этого факультета – ответил я – а в чем дело?

— Хотите заработать 50 рублей за полчаса?

Я быстро прикинул, что лишняя бутылка вина нам никак не помешает.

Финансы были нужны всегда.

— Что нужно делать?

— У нас сегодня должен быть зачет по латыни, а препод не пришел. Пацаны уже получили зачет на той неделе, а девки прогуляли. Кто-нибудь из вас должен провести этот зачет, но зачеты им не ставить. А мы из-за двери будем на это все смотреть.

Неплохая идея – поиздеваться над одногруппницами. Кожевников был звездой нашей КВНовской команды, поэтому я сказал:

— Вите-ок!

— Нет. – Неожиданно ответил он. – Я не хочу. Иди лучше ты.

Выпить хотелось.

— Методичка есть? – спросил я.

— Есть! – обрадованно сказал студент.

И мы отправились к лифту. По дороге я выяснил, что паренек – юрист-вечерник со второго курса, что их препода зовут Олег Дмитриевич и что это их первый семестр изучения латыни.

Здесь надо сделать небольшое отступление. Дело в том, что всеми мировыми языками, кроме русского, я владел тогда примерно в равной степени. В частности, из латыни я знал несколько крылатых фраз и слово "мандибуля"

— нижняя челюсть. Зато о приеме зачетов я знал много – к тому времени диплом я уже защитил. Приемы самых жестоких экзаменаторов я помнил наизусть – они могли бы напугать даже тигра, куда там бедным второкурсницам.

Одернув свитер и угрожающе выпятив нижнюю челюсть, с красной

"преподавательской" папкой подмышкой я вышел из лифта.

— Юристы, второй курс? – зычно спросил я, оглядывая группку юнцов и юниц в коридоре.

— Д-д-д-даа. – пролепетала одна из жертв.

— В аудиторию.

Затравленно оглядываясь на меня, пятеро девиц вошли в аудиторию. Я прошел к столу, и глядя куда-то в сторону, скучно произнес:

— Здравствуйте. Олег Дмитриевич сегодня не сможет придти, поэтому зачет у вас проведу я. Меня зовут Александр Юрьевич.

Резко повернув голову к студенткам, я продолжил:

— А вот тетради и учебники я попрошу вас убрать на время зачета. Меня интересует ваше знание предмета, а не умение списывать.

— А Олег Дмитриевич говорил, что можно будет пользоваться во время зачета! – отчаянно высказалась самая смелая из них.

— Он ошибся, или пошутил. – я постарался вложить в эту фразу максимум нежности, на который бы способен. – Итак, – продолжал я уже направляясь к двери, — я попрошу вас для начала написать 6 фраз на латинском языке.

В различных залогах! – я догадывался, что залоги в латинском языке есть.

– 20 минут на подготовку. – добил я девочек и выскочил из класса.

Основная проблема преподавателя – не оказаться на экзамене в дураках.

Хороший студент знает предмет лучше плохого препа. Я был с девицами в абсолютно равном положении – и у них, и у меня на изучение латыни было по 20 минут. Но кураж придавал мне сил, а страх парализовывал девиц.

Через 20 минут, за которые я узнал об иностранных языках больше, чем за все предыдущие годы их изучения, я вернулся к студенткам.

Теперь у меня время как следует их разглядеть. Все-таки в массе своей студентки-гуманитарии лучше студенток-физиков по внешним параметрам. В умственных способностях мне предстояло убедиться.

— Ну-с начнем, пожалуй, зачет — сказал я, плюхаясь на стул. – Per rectum

ad astrum*! , как говорится. Кто первый?

— Я! – бодро сказала одна из девиц.

Я поощрительно улыбнулся и похрустел пальцами.

— Читайте, пожалуйста, фразы и перевод.

Девушка бодро прочла шесть фраз на латинском языке.

— Ну что же. Произношение у вас, надо отметить, даже хуже, чем я ожидал.

Переводите.

С переводом красавица справилась вполне успешно – еще бы, за двадцать минут списать текст с учебника много ума не надо. Если бы она еще не заикалась от страха, было бы совсем хорошо.

Следующая девочка стала читать фразы одну за другой, перемежая их переводом.

— Я мыслю, следовательно, я существую.

Преподаватели часто применяют те же приемы, что и студенты – они цепляются за избранные моменты и перенаправляют русло беседы.

— Стоп! – я прервал ее.

— Очень хорошо. А кто это написал?

— Я. – пролепетало это создание.

— Чудо! Просто чудо. Какие еще есть мнения? – спросил я, обращаясь к аудитории.

Гробовую тишину прервал смех из коридора.

— Девушки, запомните: если вы не мыслите, то с зачетами будут трудности.

Это написал Рене Декарт, однако продолжим!

— Скажите, а когда можно сдать зачет в следующий раз? – обреченно спросила одна из студенток.

— Не знаю, — честно ответил я. – Жизнь сложна и противоречива. А сегодня уже 24-ое декабря. Зайдете на кафедру, спросите Олега Дмитриевича и сдадите в другой раз.

Девушка собрала вещи и вышла.

Я оглядел оставшуюся четверку.

— Sic transit gloria mundi** – печально сказал я, глядя вслед вышедшей.

– Кто-нибудь знает, как это переводится?

— П%%%%ц. – прошептала еще одна будущая юристка.

— Примерно – похвалил я ее.

Она вспыхнула и обращаясь ко мне, сказала просительно:

— Олег Дмитриевич, вы меня неправильно поняли!

— Милая девушка – очень ласково, улыбаясь, произнес я, – трагедия заключается в том, — я повесил театральную паузу — что я – не Олег

Дмитриевич. Олег Дмитриевич – это ваш преподаватель латинского языка – за дверью послышался здоровый мужской смех. – Вы что, ни разу его не видели?

Девушка быстро собрала вещи и выбежала из аудитории.

— Да-а-а, девушки, что-то у нас с вами не ладится. Знание моего предмета

– non vaginus, non rotes legionus! * А скажите-ка, что такое герундий?

Тягостное молчание надо было прервать – публика ждала крови.

Я написал на доске: „Personae non grata“.

— Как это переводится? Девушка, вот вы – переведите эту фразу.

— Персона…

— Ну! – подбодрил я несчастную.

— Персона которая…

— Ну!

— Персона которая не….

Каким образом можно учиться на юрфаке, и не знать такой фигни, я понять искренне не мог.

— Ну, а вы, девушка – обратился я к студентке самого [м]лядского вида, которая очевидно гордилась норковой шубкой, с которой не расставалась – вы не знаете, случайно, сколько времен в латинском языке? – только что я узнал в методичке, что их 36.

Девица встала и промямлила:

— Два. – я еле успел подхватить свою мандибулу – Настоящее и прошедшее.

— Девушка! А как же будущее?

— А будущее мы не проходили – сказала она чуть не плача.

— Memento mori! *** – за что же я поставлю вам зачет?

Развалившись на стуле я придал своему лицу выражение оскорбленной невинности.

— Милые девушки – сказал я, помахивая методичкой. – В этой методичке 156 страниц, из которых 56 занимает словарик. Чтобы ее выучить наизусть, человеку с нормальными умственными способностями хватит, максимум, трех недель, с пониженными – двух месяцев. Вы занимаетесь латынью целый семестр, но я не вижу никаких результатов!

— Но мы же – юристы! Мы же не можем знать латинский язык так же хорошо, как и вы! – сказала самая симпатичная из троицы.

Не буду говорить, какие усилия я приложил, чтобы не заржать.

Я подпрыгнул со стула, и направив на них указательный палец, закричал страшным шепотом:

— Вот именно! Вы – юристы! Именно поэтому вы – обязаны – тут я не выдержал и пустил петуха – знать латинский язык лучше меня! – за дверью послышался дикий гогот и звук упавшего тела — Язык Цицерона и Катулла!

Язык Нерона и Цезаря! Язык первого права в мире! Римского права! Язык, на котором вплоть до 1917 года защищались все научные работы, на котором написаны величайшие произведения. Вы обязаны его знать.

Я сел обратно. И сказал:

— Но – не знаете.

— А может быть, вы сможете с нами позаниматься факультативно? – спросила девушка с шубкой, игриво поводя плечами.

Это был ее последний шанс.

— Факультативно – передразнил я ее, — с вами будет заниматься Олег

Дмитриевич. Только он вряд ли захочет. Девушки, точек соприкосновения в области латыни мы с вами не нашли – я направился к двери, поскольку опасался предстоящей расправы, если им удастся выйти раньше.

— До свидания, девушки! – сказал я и вышел.

За дверью стояли студиозусы с красными от смеха рожами, по которым текли слезы. Заказчик выдал мне полтинник.

— Дай ему еще стольник – завопили сразу несколько человек.

И мы таки взяли три бутылки "Арбатского".

переживала утрату. Но она нашла способ ощутить его присутствие. Каждый день она может слышать его голос, пусть всего лишь одну фразу, но здесь, на платформе метро, она рядом с любимым.

С тех пор Маргарет почти каждый день сидит на платформе станции и находит утешение, когда слышит голос любимого человека, который предупреждает пассажиров, чтобы они обращали внимание на пространство между землёй и поездом. Это одна из самых известных в Лондоне записей фразы "Осторожно, ступени! " ("Mind the gap"). Она была сделана ещё в 1950 году.

Только вот через несколько лет после смерти Освальда его голос заменили безличным, электронным. Маргарет была потрясена тем, что больше не услышала родной голос, и написала письмо в Transport for London, чтобы получить на память диск с его записью.

Руководство метрополитена пошло навстречу Маргарет. Проникнувшись такой трогательной историей, компания не только подарила Маргарет диск, но и решила вернуть голос Освальда на единственной остановке возле дома Маргарет.

Это станция Embankment Северной линии. Где Освальд до сих пор предупреждает пассажиров фразой "Mind the gap"…