Маленький эпизод для фильма "Ностальгия-2 ".

Место действия: Москва, гастроном "Смоленский".

Время действия: Май 198? года, 21:45.

Гениальная мысль пригласить девушек на "посидеть за сухеньким" пришла спонтанно, но вовремя — успели до закрытия.

Время застойное, цены стабильные, репертуар почти не меняется, методика отработана и не требует обсуждений: я — в дальнюю от винного отдела и поэтому свободную кассу, а приятель — в очередь к прилавку. Минута — и чек у меня, еще одна — и передаю его через незлобно матерящиеся головы в руки другу, который уже в середине очереди. Теперь я свободен и могу оглядеться. 10-15 минут до закрытия — это конечно стресс, но без экстрима. Бормотуху здесь вообще не продают, водку — до 7, а в очереди за коньяком, сухими и "марочными" винами люди друг друга убивают редко. Продавщица, крупная тётка со спокойно-усталым лицом, поддерживает порядок у прилавка, отпуская товар в одной ей известной справедливой последовательности, работает быстро и складно, без суеты и эмоций. Дальше — гвалт и броуновское движение, но, повторюсь, все в пределах.

Обращаю внимание на старика в генеральской форме: встретить на Арбате генерала — это, конечно не то, что встретить динозавра, но всё же персонаж не самый ординарный. Небольшого роста, худощавый, явно уже отставной офицер пытается втиснуться в толпу, видит какие-то лазейки, делает шаг вперед, а они тут же захлопываются. Наконец ему удаётся продвинуться на пару метров, но в это время огромный мужик, отоваренный шестью бутылками портвейна марочного Крымского, белого, Красного Камня (бутылки торчат веером между пальцами высоко над головой) прёт как ледокол из ледового плена и выносит старика на исходную позицию.

И вот тут начинается кино:

Просветленное и благостное лицо гиганта омрачается: хрупкая гармония мироздания разрушилась. Совершенно понятно, что обида старика, как и слеза ребёнка у писателя Достоевского и всеобщие счастье и радость на Земле, которых он так взалкал этим майским вечером — две вещи несовместные.

— Ты это... Ну, то есть Вы... Простите меня, отец.

Получив что-то вроде отпущения, обладатель портвейна Крымского обращается к очереди: "Мужики! Генерала-бля, пропустите! "Голос богатырский и легко перекрывает галдёж и мелкие разборки — все оборачиваются и сразу замечают и седину, и ряды орденских планок, и медаль к 25-летию Победы, которую ветераны носили как знак принадлежности к самому элитному в нашей бывшей стране клубу. (Дай Бог здоровья тем немногим, кто жив и вечная память ушедшим!)

Толпа раздвигается, генерал ступает в коридор. Сначала нерешительно. С каждым шагом военный идет все тверже, расправляет плечи и становится выше, а шеренги — стройнее. Р-р-равнение на командира! Продавщица отводит протянутые чеки и выпрямляется над прилавком. Камера показывает её крупным планом: это никакая не тётка, а статная красивая женщина. Генерал подходит к ней почти строевым шагом:

— Коньяк, пожалуйста. Армянский.

— Пожалуйста, товарищ генерал

Кивок головой, разворот кругом, правая рука с бутылкой согнута в локтевом суставе под прямым углом, левая рука свободно опущена, спина прямая, носок оттянут, шаг четкий, ряды по-прежнему стройны, равнение на генерала, покидающего сцену.

Ещё несколько мгновений неправдоподобной, нереальной тишины и неподвижности. Народ в недоумении и пытается осознать: как это они только что все вместе, толпой, без вождя, не договариваясь заранее, сделали что-то такое необычное, и это не гадость какая-нибудь, и за это не будет стыдно, когда они останутся наедине с собой? Первым приходит в себя сильно хитрожопый юноша и пытается прошмыгнуть по проходу — его тут же разворачивают и не больно, но обидно выталкивают на х[рен]. Толпа смыкается, гвалт и броуновское движение возобновляются.

Ещё через 5 минут мы шли по вечерней Москве со своей нетяжёлой ношей. Жизнь была прекрасна.

На страстную неделю сгодится...

Матушка моя в свои немного за 60... стала приятельствовать со своей ровесницей, активно всем и вся пропагандирующей православные ценности. Мне тоже досталось немножко пропаганды. Я в свои "почти 40" не утратил цинизма, и обратился к "православной" барышне с простым вопросом: "А перечислите-ка мне мне четырёх евангелистов? "Ну Матфея она вспомнила, а с остальными возникла проблема.

Такой-же вопрос я задал своим соседям — друзьям детства — алкоголикам, наркоманам, etc... Друзей детства было пятеро. Ответы были практически одинаковыми "Ну... Матфей, Лука, Марк, и этот... Ионан — ты чё, меня идиотом числишь — что я не знаю, кто Евангелии писал"

Комментарии излишни

В застойные времена в самолет, улетавший из Шереметьево, грузили несколько больших ящиков с марочным коньяком, который отправляли на экспорт.

Идея у грузчиков была проста и гениальна: роняем один ящик, и все, что в нем уцелеет — наше. И уронили.... метров эдак с пяти. Чтоб наверняка. Когда же принялись составлять акт и вскрыли ящик, то там ко всеобщему разочарованию не оказалось ни одной разбитой бутылки. Там вообще не было ни одной бутылки! В ящике лежал труп человека, который таким образом пытался бежать за границу.

Пьянствовали давеча с особой духовного звания. Отец Владимир во славу Божию рюмочку опрокинул, на закусь бутерброд извлек из недр необъятной рясы, солидно пояснив: "Матушка готовила. ПОП-КОРМ"

Юджин | 11/02/2011

Женщина в костюме медсестры возбуждает мужчину, потому что он подсознательно считает, что у нее есть спирт