|
Работала в ресторане в центре Москвы, пять минут до Красной площади. Понятное дело, много иностранцев. Заходит к нам как-то группа девушек-испанок. Языков, кроме своего родного, не знают. За барной стойкой работал мальчик-лингвист, хорошо владеющий испанским. Он и помогал официанту принимать заказ. Меню транслируется латинскими буквами, как, например, станции метро. Случился казус — девушки никак не могли понять, что же это такое за блюдо "Утка по-пекински", а у бармена совершенно вылетает из головы, как же будет утка на испанском. И так пытается объяснить, и сяк — безуспешно. О том, чтобы посмотреть в интернет-переводчике слово, речь не идет, так как на смене ими пользоваться нельзя. Отчаявшись, бармен выходит перед девушками, садится на корточки, начинает махать локтями и кричать: "Кря-кря". Сие чудо произвело успех, конечно, весь ресторан долго смеялся, но главное — до девушек дошло, что это утка. Далее они ходили трапезничать только в наш ресторан, и всегда к этому бармену, если он был на смене, оставляя хорошие чаевые.
|
| Душевные истории |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
У нас шесть своих детей и двое приёмных. В семье добрая атмосфера, со всеми проблемами дети приходят к нам, у старшего сына татуировки лет с 14, набивать ходили вместе; дочь ушла после девятого класса с чёткой идеей для бизнеса, к 19 с нашей помощью имеет уже небольшую сеть. Ездим за границу по 3-4 раза в год, мелкие развиты не по годам. Но с прошлой недели за нас плотно взялась опека, потому что четверо наших детей появились в лагере с синяками (после скалолазания), а глава комиссии — первая жена мужа, и ей вся эта идиллия очень не нравится.
На детей давят, любыми ухищрениями пытаются заставить сказать, что их бьют. Резко обнаружилась мама приёмных двойняшек, которая не объявлялась пять лет. В местной газете уже вышла статья, где нас с мужем выставили тиранами и приложили фото, где дети вместе с нами полют грядки в саду.
У мужа на фоне стресса шалит сердце. Дети напуганы, не хотят выходить из дома, просят не отдавать их в детдом. А все вокруг как будто рады, соседи злорадствуют, перешёптываются. Будем биться за детей, конечно, но за что это все и почему — понять не могу.
Рассталась с парнем. Дома обнаружила, что пропал кот. Звоню парню, и он, смеясь в трубку, говорит, что кот теперь его. Всю ночь простояла у его двери — он вызвал полицию. Я, вся в слезах, объяснила, что бывший украл моего кота, который 15 лет прожил в моей семье. Они позвонили в дверь; парень открыл, ему что-то сказали и через минуту он, побледневший, вернул кота. Они подвезли меня домой, взяв с меня обещание лучше следить за котиком и не подпускать к нему [ч]удаков.
Поздно вечером я проходил во дворе мимо женщины с сынишкой лет шести; он хнычет, она дёргает его за руку, чтоб шёл быстрее — "классика". Когда я обогнал их метров на 10, откуда-то из глубины двора раздался громкий лай дерущихся собак. Ребёнок перестал хныкать и испуганно спросил: "Мам, почему они так лают?".
Ответ матери застал меня врасплох, я резко застыл, как вкопанный: "Это они сейчас сюда бегут, чтобы тебя загрызть!". Конечно, после подобного ответа нытьё ребёнка сменилось жутким плачущим ором ужаса…
Секунд через семь я вышел из оцепенения и, не оборачиваясь, пошагал дальше, смирившись с фактом, что любое моё вмешательство в этой ситуации лишь навредит мальчугану. Возможно, в тот вечер я стал невольным свидетелем появления фобии у человека, который никогда не узнает, откуда появился один из его глубинных страхов.
Переехала в Германию и поняла, что мне немного трудно принять местный менталитет. На вопрос почему — не могла найти краткого толкового ответа. До одного момента. Тёплый август. Гуляю по Берлину и захожу в огромный парк в центре города. На солнечных полянках сидят люди: семьи с детьми на подстилках кушают пироги, парочки распивают винишко, компании друзей играют в тарелку, слушают музыку и фоткаются. Смотришь и понимаешь, что все абсолютно довольные. И абсолютно голые.