Размышление о "homo начальникус".

Может в этом виновато горячее израильское солнце – не знаю. За три десятка лет прожитых в Израиле, и путешествий по миру, мне довелось повидать множество разных людей. Но об одном типе человека — назовём его "homo начальникус" — я бы хотел поговорить подробнее.

В СССР этот тип людей можно было встретить на каждом шагу.

— Куда по помытому, сейчас тряпкой получишь!

Знакомо? Уверен, что да. А

— Вас много, а я одна, мужчина, бери, что дают, не задерживай!

Тоже, уверен, что знакомо.

Человек не меняется. Где бы он ни жил, будь то в СССР, США, Германии, Канаде или Израиле – работая служащим в банке, продавцом в магазине или директором туалета он всё равно остаётся "homo начальникус". Иногда бывают дополнительные осложнения. Человек "homo начальникус" забывает родной язык, при этом не выучив язык новой для него страны. И вот, что из этого получается:

Сия история произошла со мной ранней весной 2004 года. Выехал я на объект очень рано, завтракать не хотелось совсем, но к середине дня думал, что если сейчас не поем, то точно кого-нибудь прибью, благо причина всегда найдется. Прошелся по кафешкам, а там толпы, надо стоять ждать очереди, а кушать хочется и ждать не хочется. Ладно, вспомним молодость. Есть в наличии супермаркет, там можно купить хлеб (уже нарезанный), масло, нарезку колбасы и сыра, пакет сока – чем не обед? Так и сделал. Зашел в супер, полку хлеба нашел сразу, колбаски взял, сыру, но никак не нахожу полку с маслом. Супер большой, я нарезаю круги, а масло на глаза не попадается. Ну, это не проблема, сейчас спрошу. Вижу, стоит этакая мадам в униформе, по телефону общается. Во, то что надо. Я к ней. Меня опережает бабушка, подходит к тетке и что-то спрашивает. Мадама с видом маркизы де Помпадур что-то резко говорит бабушке и та от нее с обалдевшим видом буквально отлетает, растерянно оглядываясь по сторонам. Замечает меня.

— Молодой человек, вы говорите по-русски?

— Да, чем я могу вам помочь?

— Я хотела купить молоко в пакетах, но не могу его найти, а она, показывает на тетку, — сказала, что не понимает.

Вид у сотрудницы был явно соответствующий, как это говорят: "тётя Песя закрыла лавку на Привозе и теперь она, таки, менеджер в Израиле". На пол-зала слышно, как эта "тётя Песя" разговаривает на обычном русском языке. Подождав, когда закончится очень важный разговор о том, что у неё новая должность – менеджер по продажам, о здоровье тёти Брони и почему Аркаша изменяет Соне, вежливо обращаюсь:

— Извините, что помешал, не подскажете где находится полка со сливочным маслом и молоко в пакетах?

Тетка становится в третью позицию и посмотрев на меня, как английская королева на какашку, заявляет на этаком корявом русском, кстати до этого акцент не наблюдался:

— Я не понимаю твой язык. Здесь Израиль, и ты должен говорить на иврите. У себя в России ты будешь говорить по-русски. Понавезли быдла.

Отвернулась и начинает звонить ещё кому-то. А я стою, как облитый фекалиями. Бабушка смотрит на меня с совершенно обалдевшим видом. Всё понятно, тяжелый случай "homo начальникус", ещё с потерей памяти. Что делать? Идти жаловаться её начальству? Ни за что. У меня есть более прогрессивный и надежный метод лечения. Препарат — "вакцина номер два" прошла все испытания и работает великолепно. Включаю язык, на котором любил вести разъяснения наш старшина в части. С ласковой улыбкой на лице, вполголоса рассказываю тётке всё, что я думаю о ней, о её прошлом, настоящем и даже будущем. Каюсь, самым приличным из моего монолога было слово "жопа". И случилось чудо. Память восстановилась, мадама — манагер вспомнила русский язык, пропал акцент, но как побочный эффект вакцинации появился визг. На её вопли прибежал старший смены, молодой местный парень, на вид лет тридцати с небольшим и начал выяснять, что за вопли и кого уже тут убили. Тётка давясь ивритом с жутким акцентом, путая слова, пытается объяснить начальству какая я сволочь, вот только слов не хватает, чтобы выразить всю глубину моего падения. Ничего, я всегда готов прийти на помощь. Рассказываю, что и за что, почему я такая сволочь и почти подонок. Начальство задумалось и… наехало на "тётю Песю – манагера с Привоза".

— Тебя приняли на работу, чтобы ты помогала людям, которые не знают иврита, а ты что о себе возомнила? И это не первый раз, на тебя уже были жалобы. Ты у меня по залу будешь с тряпкой бегать. Пошла вон отсюда.

Из тётки, как будто выпустили воздух. "Великий менеджер по продажам с видом генерального директора, британской надменностью и металлом в голосе", как по мановению волшебной палочки превратился в самую обыкновенную уборщицу. Чуть сгорбившись, с глазами выражающими всю скорбь еврейского народа она медленно пошла в сторону подсобных помещений и скрылась за дверьми.

А старший смены, извинившись за своего нерадивого работника, пошел со мной и бабушкой, показал, что где лежит, и ушел заниматься своими делами. Собрав все покупки, я расплатился и пошел в небольшой парк, чтобы не торопясь на свежем воздухе перекусить.

Год назад арендовала квартиру в одной восточной стране. Сверху моими соседями были арабские молодожены, которые каждую ночь в период с 3-х до 4-х часов предавались любовным утехам. Напротив жили темнокожие с вечно орущим ребёнком, а справа два "друга", которые постоянно ссорились и дрались друг с другом с соответствующим звуковым сопровождением. А я раньше ещё злилась на соседа, который всего навсего что-то сверлил с утра до ночи. Кто ж знал...

Пришёл за справкой в психдиспансер. Огромное, многолюдное пятиэтажное здание. Длинная очередь в регистратуру. До этого был в наркологическом диспансере — вообще ни одного человека не увидел, кроме врача и регистратора. Отдаю вещи в гардероб. Что-то неуловимо напрягло во внешности гардеробщицы. Ну она в возрасте, окей, длинные прямые седые волосы, хорошо, но вот странная поза, пока она там за стойкой стояла и стрёмный взгляд, сфокусированный строго посередине между нами навёл на мысли, что это пациент данного заведения в стадии ремиссии. Да нет, бред какой-то, подумал я, она ведь даже поздоровалась, кто будет брать на работу психов в психдиспансер. Окончательно я убедился в том, что первое впечатление было верным, когда забирал у неё куртку, повешенную на крючок ПОПЕРЁК за среднюю петельку для пуговицы в дальнем пустом углу гардероба. Передние вешалки, самые близкие к окошку, были пустые. Там ничего не висело. Все сданные куртки были аккуратно расположены группами, каждая на своем случайном месте на большой площади гардероба. Некоторые также за петельки для пуговицы. Это немного страшно, сталкиваться вот с такой неведомой хернёй на ровном месте.

— Такое чувство, что и Луховицам, и Холохоленке давал имя один и тот же человек с врождённой непереносимостью буквы "к".

Живу один. Однажды просыпаюсь ночью, лежу на спине, сладко потягиваюсь, а руку в прохладу под подушку засовываю. И нащупываю там чьи-то пальцы! Настоящие, человеческие. Под своей подушкой. Нормально я тогда пересрался и даже, кажется, вспомнил "Отче наш" до пятой строчки, которую и не знал никогда. Но рука оказалась моей собственной. Отлежал её во сне до полной потери чувствительности.