факультетом тусуюсь, тем более, что курс был маленький меньше 50 человек (на моем два потока по 70). Я и на некоторые их пары ходил — интересно было – международная журналистика. Пару раз даже сдавал их спецкурсы со своей зачеткой, чин-чинарем оформив в своем деканате допуск. Интересно мне было. Из этих троих реально учился только один, остальные усилено работали и прогуливали. Вплоть до того, что когда были военные сборы, мы им звонили когда шмон и они на такси мчались на построение (было всего-то раза 3).

Так вот, очередная сессия, я жду когда они сдадут свой зачет и мы отправимся сначала в тир, а потом пивка попить. Выясняется, что один из них – Саша, ну совсем никак не успевает приехать сдаться, тут эти двое мне и говорят, иди сдавай. И зачетку его дают. Я говорю, вы что обалдели, нет отвечают, ты на парах этих был чаще чем настоящий сдающий — прокатит. Взял, пошел и сдал. Предмет был больше по моей специализации. Все поржали, запили это пивом и забыли.

Прошло три года. Вручение дипломов на их курсе … ну вы понимаете … Саша не успевает приехать. Декан торжественно вручает мне его диплом. Все аплодируют и тут кто-то из президиума: — а вроде ты у меня зачеты под другой фамилией сдавал….))))

по десятке на нужды храма.

Угораздило кого-то брякнуть, что водичка излечивает изжогу — и понеслась. Есть крест — нет креста — все равно с бидончиком на родничок ходили и дьякон исправно складывал червонцы в коробку.

Однажды на Пасху вода в роднике окрасилась в цвет крашеных луком яиц.

Поначалу пришедшие заопасались, но один ханурик, коему было хоть бы керосину, лишь бы холодный, рискнул. Отхлебнув из бидона, герой расплылся в улыбке и просипел "О-о-от-тягивааат". Ну что ж, бывает, может от глины покрасилось — весна, все течет. Но дьякон нашел свое объяснение — знак де свыше. Цвет-то под пасхальное яичко. Нашлись повернутые на вере бабки, устроившие ажиотаж на пустом месте. Дьякон не успевал бегать в храм сдавать кассу — население как озверело.

А ближе к ночи по улицам замельтешили "скорые" — до чертиков народу потравилось.

Начали разбираться и выяснили, что родник бил из трубы, в которую много лет назад заключили махонькую речушку. И все бы ничего, но речку приспособили под сбросной канал местной фабрики красок. Фабрика остановилась в середине 90х, а ближе к нашим временам ее кто-то купил и запустил. Вот и потекли в очистившуюся за 15 лет речку чудотворные отходы.

удачей была ситуация, когда кита удавалось загнать непосредственно в залив — там бедолага-гигант лишался свободы манёвра, и его можно было достаточно легко загарпунить. Но кит не идиот и сам в залив не полезет.

В это же время за стадами китов следуют голодные и злые косатки.

Косатка любит кита. Косатка ценит кита. Косатка просто, блин, обожает кита. Это сколько ж мяса для бедного дельфинчика! Косатки могут даже атаковать кита, собравшись в стаю, и в принципе его заесть, но: это колоссальный риск. Почуявший близость смерти кит сопротивляется, как сам дьявол, и часть стаи может погибнуть при атаке или серьёзно пострадать. А косатки, пусть они и жестокие убийцы всего живого вообще, сверххищники океана, друг к другу относятся очень нежно и преданно, и каждая смерть для них — ужасная драма и боль. Живут они долго, группы образуют по семейному признаку, в общем — рисковать драгоценными жизнями сородичей им никакого интереса нет.

И вот проходит год за годом. Иногда людям удаётся загнать кита в залив и убить, иногда кит вырывается в открытое море и уходит. Иногда косаткам удаётся, одурев от голода, таки наброситься на кита и съесть, иногда кит яростно расшвыривает косаточью банду и опять же уходит. А потом происходит ЭТО.

Всё это время косатки наблюдают за людьми. И в какой-то момент они понимают, что им надо делать.

Они начинают загонять китов в залив. Стая косаток набрасывается на кита и гонит его от моря в бухту; а когда кит, загнанный в угол, решает драться до последнего — косатки немедленно отступают. Они предоставляют действовать людям! Люди не глупее дельфинов, они быстро смекают, в чём тут дело; и заметив одинокого кита, который почему-то диким зигзагом приближается к заливу, китобои немедленно спускают на воду вельботы. Прямо вокруг них в воде скачут косатки, клацая зубами; но люди их не боятся, они знают, что это союзники и помощники. Люди убивают кита гарпунами и забирают часть туши — а остальное честно оставляют плавать в воде. Кушайте, дельфины! Заслужили.

Следующий этап: косатки присматриваются к человеческой охоте ещё внимательней, и понимают не только то, что люди способны легко убить опаснейшего зверя, но и то, как именно они это делают. После чего эти скотины дожидаются, пока в кита воткнутся первые гарпуны. Это самый опасный для людей момент: раненый кит начинает метаться, он мало того что может перевернуть и разбить вельбот, он ещё и может таки вырваться и уйти умирать далеко в море, где хрен ты уже подберёшь его тушу. Что делают дельфины? От каждого гарпуна свисает длинный трос с поплавком. И косатки начинают после попадания гарпунов хвататься зубами за эти тросы, удерживая кита на месте! Китобои рассказывали, что вожачка стаи — у косаток матриархат — начинала при этом яростно выпрыгивать из воды, как бы вопя: "Ну, ну, тормозные обезьяны, давайте же! Мы танкуем, вливайте! "

Это сотрудничество продлилось не меньше десятка лет! Обе стороны были полностью довольны друг другом. Вероятно, пройди таким макаром ещё несколько веков — и косатки бы окончательно приручились, у них бы укоротилась мордочка, появился бы прикольный пегий окрас, трогательные вислые уши и хвост колечком и они начали бы приносить китобоям потерянные гарпуны в пасти. Но... тут ведь как: большие полосатики тоже умные. Они посмотрели на этот угар и чад кутежа, сказали "Седна-мать, киты добрые, шо ж деется-то" — и навсегда ушли от берегов залива Таффорд, изменив вековые пути своих откочёвок. Люди и косатки взгрустнули, поникли головами, пожали друг другу с благодарностью руки/плавники — и разошлись в разные стороны искать другой удачи.

А вот теперь расскажите мне ещё раз, дорогие мои свидетели Церкви Бихевиоризма, о уникальности и единичности феномена человеческого сознания.